Что-то происходит впереди, но что? Присмотревшись получше, Удай в ужасе выдохнул.
— О, Аллах! Колдуны!
— Где?! — Десятник появился за плечом воина, как джинн из кувшина.
— Вон там, смотри! — Указующий перст стражника нацелился на группу негров в цветастых хламидах, что становились в круг за несколько сот шагов от стены. Позади них, виднелась группа всадников, скачущих в сторону города.
— Ахмед! Бегом! Доложи тысячнику! — Десятник судорожно схватился за плечо Удая. — Иблис! Не достать стрелами. — Прошипел он, вперив ненавидящий взгляд в колдунов.
— Что будем делать, господин? — Обратился солдат к начальнику.
— Молиться Аллаху.
Тем временем на стене явственно услышали топот негритянских коней, и он становился всё громче, с приближением всадников. Но взгляды защитников стены были прокованы не к ним, а к кругу вражеских колдунов, что творили свои таинственные ритуалы. Один лишь десятник смог сбросить с себя гипнотическое оцепенение.
— Не спать! Стреляйте по всадникам, раз колдуны слишком далеко.
Удай исполнил команду первым, и не удивительно, ведь он стоял прямо подле десятника. Стражник натянул лук и пустил стрелу. За ним последовали другие. Но… стрелы пропадали впустую, впиваясь в сухую, холодную землю вместо плоти эфиопов и их лошадей. Десятник и сам понимал, что редкая стрельба со стены практически бесполезна против галопирующих всадников, но душа его требовала сделать хоть что-то, а не безропотно дожидаться окончания колдовского ритуала.
А негры были всё ближе. Уже слышно было ржание лошадей и были видны факелы в руках всадников. Факелы? Удай вздрогнул и чуть не выронил стрелу. Конечно! Они должны быть частью колдовского ритуала. Как мудр десятник. Стражник прицелился со всем старанием и… вновь промахнулся.
— Шайтан! — Он потянулся за следующей стрелой. Негры почти достигли городской стены. Удай наложил стрелу на тетиву. Краем глаза он заметил, как эфиопы стали поджигать какие-то горшки и швырять их о стену. Он натянул лук, выцеливая ближайшего всадника. Тот тоже бросил горшик под основание стены и вздыбил лошадь, разворачивая её.
— Вот ты и попался. — Промелькнула мысль в голове стражника, в тот момент, когда он выпустил стрелу в замершего на мгновение врага.
Вспышка. Грохот. Длань Аллаха подняла Удая, и на мгновение он почувствовал себя парящим. Затем когтистая лапа Иблиса схватила его и разбила о камни.
* * *
В своём дворце султан Джибути пошатнулся, вновь услышав гром. Сердце его пропустило удар, и он метнулся к окну, бледнея на глазах. О ужас. Над западной стеной вздымался столп дыма и пыли. За спиной правителя послышался глухой стук. Это визирь уронил свой посох, схватившись за сердце.
— Колдуны ударили вновь, повелитель.
— Я вижу… — Султан зажмурил глаза и глубоко вздохнул. — Отошли весть Абдулакеру, пусть снимет со стен всех, кого можно и задержит амхара на западе.
Визирь поклонился, но султан ещё не закончил.
— Собрать мою казну и гарем. Гвардии выстроиться перед дворцом. Послать за капитаном Крыла Султана. Мы выступаем в порт.
— Но Светоч Ислама, твой сын…
— Абдулакер мой младший сын. — Отрезал правитель. — Он исполнит свой долг. Таджура потеряна, но Джибути должен жить. Мы ещё отомстим проклятым колдунам.
Первый слуга султана склонился вновь и удалился, оставив своего повелителя наедине с его чёрными мыслями.
* * *
И грянул гром. Впрочем, на таком расстоянии грохот взрывов уже не слишком походил на гром. Но спутать его было не с чем.
— Сработало! …, … в …, и весло им в… — То, что я от возбуждения перешёл на русский, я понял, наткнувшись на изумлённый взгляд новгородца.
— В детстве по морю ходил, княже?
— Не важно. Командуй галерой, пора.
Капитан рявкнул команду по-арабски. Гулко грянул барабан и вёсла корабля ударили по воде. Я ощутил ногами толчок и оскалился. Вот и всё, эндшпиль. Пан или пропал. Совсем скоро станет ясно, сработает ли мой хитрозадый план, или же место моё за экраном лэптопа, а не в суровой реальности Эфиопии. Впрочем, лэптоп мне скорее всего светит только если после смерти я снова куда-нибудь 'попаду'. Лучше не проверять.
С каждой секундой галера набирает ход, а за ней уже тянется вереница рыбацких лодок, в которых тоже сидят мои солдаты. Замыкает же колонну боевой эфиопский слон, на котором гордо сидит моя секретарша. Это просто песец. Плащ на девушке распахнулся, и начищенные сиськи доспеха хищно сверкают рубиновыми сосками на восходящем солнце. Я её когда-нибудь прибью. Уверен, что с плащом — это не случайность. Так и стоит перед глазами её хитрющая физиономия.
