— Спецназ, прекратить галдёж. — Раздался голос Берхана. — Плывём по нитке, как тренировались. Ачан, ориентиры видишь?
— Вижу, всё вижу. Я и корабль вижу. — Донеслось со стороны и сверху.
— Пойдёшь первым, держи нитку. Всё, пора, в воду.
Одна за одной, две дюжины тёмных, почти невидимых в ночи фигур вошли в чёрные волны. Уже через минуту только следы на песке могли рассказать о том, что здесь была группа спецназа, но разглядеть эти следы во мгле было невозможно… да и некому. Лишь несколько поодаль горели рыжие звёзды костров, очерчивая границу осаждённой Таджуры.
Диверсанты плыли не слишком быстро. Но недостаток скорости более чем компенсировался отсутствием шума. Шелест их дыхания легко глушился редким плеском волн ночного залива. Казалось, сама ночь решила подыграть сумасбродному плану 'Чёрного Властелина'. Света луны было как раз достаточно, чтобы не затеряться во мгле, но уже фигуры пловцов на фоне тёмного моря не смог бы различить даже зоркий 'людоед' Ачан. А таинственное морское свечение, что могло бы поставить крест на скрытности предприятия, не показывалось уже несколько дней. Видно, заклинание принца 'да пропади ты пропадом, чёртов зоопланктон', было весьма действенным, и хорошо напугало духов моря.
Метр за метром, минута за минутой, всё ближе вражеский город и его корабли. По итогам вечерних наблюдений, целью нападения стала средних размеров галера, вставшая на якорь в нескольких сотнях метров от входа в бухту. Галер таких в порту было две, и вторая была причалена к берегу, почти в самом конце бухты. За ней был лишь спуск в воду для плоскодонок и прочей водной мелочи. По словам принца — Султан держал её там на случай необходимости 'рвать когти'. Прочие корабли были помельче и, с виду, являлись парусниками. Стояли они так же, у причалов, внутри городских стен.
Рано или поздно, упорный труд неизбежно приносит плоды. Угрюмая громада галеры наконец-то нависла над диверсантами, что сгрудились вокруг мокрого и склизкого носа корабля. Берхан прижался затылком к судну и стал проверять, все ли на месте. Он уже собирался отдать команду, как вдруг с небес низвергнулась пахучая струя и, весело журча, с брызгами 'приводнилась' совсем рядом с лицом ошалевшего бойца.
— … - только и оставалось, что прошептать.
Неизвестный ссыкун довольно долго избавлялся от излишков пива (а что ещё могло вызвать столь обстоятельные излияния?), после чего он со смаком пустил ветры, да так, что его наверное было слышно даже на берегу, и весомо схарькнул в воду, таким образом завершив своё 'выступление'. Командир выждал с минуту, и приказал готовиться к атаке. В тишине бойцы сняли под водой ласты, закрепив их на спинах и задницах, отстегнули более ненужные меха с воздухом, и приготовили абордажную снасть. Наступал момент истины — настоящая вражеская галера, это вам не причал на озере.
— Махмуд, как же не вовремя нагрянули эти гяуры! Я как раз собирался пойти в 'Усладу Моря' и снять на ночь их новенькую, Ниду. Если бы ты видел, какой у неё сочный зад! — Матрос причмокнул губами и обрисовал руками монументальную фигуру объекта своей страсти.
— Ай, Усама, откуда у тебя деньги идти в 'Усладу Моря'? Небылицы из твоего рта разлетаются так же быстро, как ветры из твоего дупла, и так же плохо пахнут. — Собеседник похотливого матроса закончил подвязывать штаны верёвкой и осуждающе покачал головой.
— Все ветры моего дупла не сравнятся с тем, что только что испустил ты! Воистину, Аллах наказал меня поставив в один караул с тобой. — Первый моряк притворно закатил глаза, выражая всем своим видом неземные страдания.
— Наказал тебя не Аллах, а капитан. Наверняка за то, что ты в очередной раз что-то сбрехал.
— Не прав ты, Махмуд. Неужели ты не знаешь, что я выиграл у Ахмеда пятнадцать монет? Их я и собираюсь потратить на прекрасную Ниду.
— Ну разве что. Всё-равно, где-то ты да брешешь.
— Раз ты так мудр, то чем возводить поклёп на праведного меня, скажи мне другое. Какого Иблиса мы торчим здесь на воде? У чёрных гяуров мало того, что кораблей нет, так они даже вообще плавать скорее всего не умеют. А если бы и были корабли, то стоять здесь должен 'Крыло Пророка', а не наша 'Гордость Султана'. И вообще, почему капитан не приказал выбросить охранные буи? — Несмотря на внешнюю непочтительность, молодой Усама уважал мнение старшего Махмуда и всегда, с огромным интересом, слушал его объяснения.
