— И вполне ожидаемо!
Тут удивился даже я. За каким, позвольте спросить, хреном, мы тогда топтали мокрый лес? Видимо, аналогичные мысли отразились не только на моем лице, так что Марченко смутился.
— Ну… я имел в виду, что как раз в этих местах и не могло быть того, что нам нужно…
А что нам нужно? Сам-то он про это знает? Да и я не отказался бы узнать…
— Видите ли… до сих пор подобных поисков никто и никогда не производил. По сути говоря, мы как в той сказке — поди туда — не знаю, куда и принеси то — не знаю что. Правда, в отличие от сказки, мы хотя бы приблизительно знаем, что нам нужно отыскать. Дело в том, что нам удалось получить, пусть и неполное, но в данном случае вполне достаточное описание снаряжения, которое испарилось из камеры перехода у наших… г-м-м… оппонентов.
Вот это новость! Какого же рожна он тогда про это молчал?
— Профессор, а нам про это вы сказать не удосужились?
— Каюсь, грешен — не сказал. Утюгами бить будете?
— А что, на моей морде это так явственно написано?
— Ну, не дословно, но общий смысл понять можно.
— Откровенно говоря, стоило бы. Мы по вашей милости уже вторую неделю по лесам ноги ломаем.
— Видите ли, Александр Сергеевич, не сообщив вам эти данные, я исходил из следующего: во-первых, вы все очень хорошие специалисты в своем деле. Гораздо лучше меня. И если я попрошу вас отыскать в лесу, например, пистолет, то вы перевернете этот лес сверху донизу и с большой долей вероятности его там отыщете. Во-вторых, отдавая должное вашей профессиональной подготовке, не могу не учесть тот факт, что это влечет за собой некоторую, я бы сказал, однобокость. Иными словами, разыскивая пистолет, вы можете, сами того не желая, пропустить что-то другое, не менее интересное.
— Ну, это вы зря, профессор! Тут тоже не лопухи собрались. Не первый год своим делом занимаемся.
— Все так, но в данной ситуации я полагаюсь не на мастерство наших оперативников, а на ваши, Александр Сергеевич, ощущения. И поэтому сознательно не ограничиваю никакими излишними подробностями ваши действия.
А надо признать, что кое в чем этот умник все-таки прав. Что ни говори, а известная замыленность глаза на второй-третий день поисков всегда появляется. Так что логика в его рассуждениях присутствует.
— Ну, вы и хитрый змей!
— Уж какой есть. Согласно моим расчетам, проверенные нами районы особого интереса не представляют. Но полностью исключить их я все-таки не имею права. Поймите, наши методы поиска не то что несовершенны, а вообще никем и никогда ранее не проверялись и не применялись. Я могу полагаться только на одну единственную вещь — на ваши чувства, Александр Сергеевич. Никаким другим образом проверить свои выкладки я просто не могу.
— Ладно, профессор, проехали. Будем считать, что утюг мимо пролетел. А покажите-ка мне, что это за список у вас такой интересный? Что же мы все-таки разыскиваем?
Марченко поднялся со своего места и положил передо мной несколько листов бумаги.
* * *
Так, и что же у нас тут имеется? Сапоги. Их я уже видел. Может быть, не совсем эти, но похожие. Во всяком случае, ни сапог, ни формы мы здесь точно не отыщем. По той же причине пропускаем и все, что касается продовольствия. Уж навряд ли кто-то из местных крестьян будет хранить как зеницу ока банку консервов, подобранную его дедом где-то во время войны. Давно уже все съели и упаковки повыбрасывали. А что у нас еще интересного в этом списке есть? Так сказать, нужного и полезного, того, что могло бы пережить шестьдесят лет небрежного хранения и дойти до наших дней. Оружие — вот это единственное, что могло дожить до нашего времени. Значит, вот здесь и смотрим. Отложив в сторону остальные бумаги, я взял в руки последний лист.
Так. Пистолет-пулемет «ППД». Вообще, известная натяжка в этом есть. Понятно, что на первом этапе войны он прокатил бы со свистом, а вот году в сорок четвертом уже вопросики могли возникнуть. К тому времени в войсках уже полным-полно было более современного оружия. И человек с «ППД» рисковал привлечь, по меньшей мере, внимание. Дали бы ему трехлинейку — так и вопросов бы не возникало.
