Каюта была стандартная, четыре на пять, со встроенной мебелью, псевдотрехмерным визором и сантехузлом за узкой дверцей. Только стол и два стула посреди каюты были настоящими – массивными, из дерева. Дорогущая штука. Видимо, с поверхности прислали, в обмен на «остатки гуманитарной помощи». На планете древесины должно быть достаточно.
– У тебя подружка есть, Косинцев?
– Конечно, товарищ майор. Эльза.
– Блондинка небось?
– Натуральная.
– Карточку покажешь?
Сержант с гордостью продемонстрировал динамический снимок Эльзы. Девушка на нем собирала кувшинки, стоя по бедра в воде. Тонкое платьице облепляло мокрое тело. Майор и Ирвин одобрительно зацокали языками. Косинцев украдкой вздохнул.
«Никак тебе дома не сидится! – заявила ему девушка, когда Вадим сообщил ей, что согласился с предложением бывшего командира и подписал полугодовой контракт. – А как же я?» – «Ну, Эльза, надо же на дом заработать... А там неплохие деньги обещают». – «Вот и будешь их потом десять лет ждать! – В уголках ее глаз появились блестящие капельки влаги. – Или инопланетяне убьют».
«Меня не убьют, – уверенно ответил Вадим и привлек ее к себе, ероша пальцами светлые волосы. И вдруг неожиданно для себя продолжил: – Я вернусь, и поженимся, ладно? Ну, когда деньги получу».
Это был единственный на его памяти раз, когда она показала, что действительно дорожит приятелем. Вадим познакомился с ней через неделю после того, как вернулся из «горячей точки» на планете Косово. Но за те несколько месяцев, что они встречались, так и не смог понять – то ли Эльза держит его за обычного самца с деньгами, с которым можно провести вечер в компании, не особенно боясь за свою шкурку, то ли просто не может найти никого посолиднее. А тут – ишь, эмоции прорезались! Побогаче, кстати, чем в постели. Там она позволяла себе в лучшем случае мимолетную улыбку после вялого оргазма...
– А у тебя, Ирвин? – продолжал расспросы любознательный Ярыгин.
– Я свободная птица, сэр! Мой прадед, военный моряк, учил: солдату девка не подспорье, а одна головная боль. Пока парень служит, она там неизвестно чем занимается. Или наоборот – известно. Ха-ха! Простите, сэр. Зато когда вернусь с деньгами и медалями, все мои будут!
– Правильный мужик твой прадед. Возьми на заметку, Косинцев.
Вадим без воодушевления сказал «угу».
Минуты три ушло на подготовку таинства. Фляжку Ярыгин передвинул на ремне за спину, сказав «от греха подальше, ибо НЗ!». Пока Вадим пластал форель, а Ирвин рассказывал о своем героическом прадеде, майор занялся сервировкой стола. Расставил четыре миски и три кружки с эмблемой космических сил KFOR, бросил ложки. Высыпал на салфетку галеты. В одну миску опорожнил банку консервированных патиссонов с морковью. Овощи были подозрительного цвета.
«Наверное, местные», – подумал Вадим.
Из убогого холодильника Ярыгин вытащил пластиковую бутыль, на две трети наполненную зеленовато-коричневой жидкостью. Когда майор открутил крышку, запахло сложным букетом, в котором присутствовали ароматы спирта, карамели, чая, корицы и почему-то копченого мяса.
– «Зайчик»! – сказал Ярыгин с любовью. – Сам готовлю. Из гуманитарной помощи.
– Ингредиенты? – профессионально навострил уши Вадим.
– Военная тайна! – заулыбался Ярыгин и наполнил душистым и маслянисто-тяжелым пойлом кружки. Плеснул щедро, больше половины. – Но вы не робейте, сынки, рецепт верный. За знакомство?
– Соответственно! – значительно сказал Вадим, чокнулся со всеми и решительно отхлебнул «зайчика».
Вкус оказался неожиданным – сладко-солоновато-жгучим, примерно как у медовой перцовки, вдобавок с «дымком». Крепость градусов тридцать. Под форель «зайчик» шел просто великолепно. Вадим опустошил первую порцию за два раза, но все последующие проглатывал уже без малодушного гражданского уполовинивания. Ирвин демонстрировал, что крепок не только против прививок. Он ничуть не отставал от русских товарищей.
После второго тоста «За далекую Родину!» Ярыгин повел то, что назвал вводным инструктажем.
– Если сейчас не отрапортую эту бодягу, – сказал он со знанием дела, – потом точно не захочется. Да и времени не будет.
