Неужели я настолько уверен в нашем поражении? Отражает ли мой негативизм общее мнение? И в самом ли деле я в армии, потерпевшей поражение еще до первого удара?
Комета висела в небе.
Разглядывая ее, когда мы перебирались на пирамиду, окруженные животными, которых заводили в Башню, я понял, почему мятежники медлили. Разумеется, они надеялись в последнюю минуту отыскать Белую Розу. И еще они ждали, пока комета максимально приблизится и станет еще более впечатляющей.
Я хмыкнул.
— Что? — спросил Ворон. Он шел рядом и тащил на спине тюк со своими пожитками и сверточек с вещичками Душечки.
— Они так и не отыскали своего магического ребенка. Так что не все вышло так, как они планировали.
Ворон посмотрел на меня как-то странно, чуть ли не подозрительно.
— Пока, — бросил он. — Пока.
Сзади послышался звон металла — кавалеристы мятежников метали копья в воинов на палисаде. Ворон даже не обернулся. Это была лишь проба сил.
На пирамиде оказалось тесновато, зато с нее открывался великолепный вид.
— Надеюсь, мы не застрянем здесь надолго, — сказал я и добавил: — Здесь будет дьявольски неудобно обрабатывать раненых.
Мятежники последний раз переместили свои лагеря, и теперь они, всего в полумиле от палисада, слились воедино. Вдоль палисада непрерывно происходили мелкие стычки. Большая часть наших войск заняла места на ярусах.
Силы первого яруса составили солдаты, служившие на севере и усиленные бывшими гарнизонами городов, захваченных врагом, — девять тысяч человек, разделенных на три дивизии. Центральной командовала Зовущая Бурю. Если бы здесь командовал я, то послал бы ее на пирамиду вызывать циклоны.
Дивизиями на флангах командовали Луногрыз и Костоглод — два Взятых, которых я ни разу не видел.
На втором ярусе расположились шесть тысяч солдат, также разделенных на три дивизии, — в большинстве своем лучники из восточных армий, крепкие парни, не столь зараженные неуверенностью, как солдаты нижнего яруса. Ими, слева направо, командовали Безликий, он же Безымянный, Ревун и Крадущийся в Ночи. Лучникам натащили бесчисленные ящики со стрелами. Хотел бы я знать заранее, как они справятся, если враг прорвет первую линию.
На третьем ярусе заняли оборону гвардейцы с баллистами и метательными машинами, Шепот на левом фланге с пятнадцатью сотнями ветеранов из ее восточной армии, и Меняющий на правом фланге с тысячью воинов, воевавших на западе и юге. В центре у подножия пирамиды Душелов командовал гвардейцами и союзниками из Самоцветных городов — двадцать пять сотен человек.
А на пирамиде, с развевающимися знаменами и штандартами, встала тысяча воинов Черного Отряда, держа оружие наготове.
Вот так. Примерно двадцать одна тысяча человек против более чем вдесятеро превосходящего числом противника. Численность не всегда фактор критический. В Анналах записано немало случаев, когда Отряд побеждал, сражаясь в меньшинстве. Но не при таком соотношении. К тому же ситуация была слишком статичной — не имелось возможности для маневра или отступления, а о наступлении нечего было и мечтать.
Мятежники взялись за дело всерьез. Защитники палисада поспешно отступили, разобрав по дороге мостики через все три рва. Враги не стали их преследовать, а вместо этого принялись разбирать палисад на бревна.
— Похоже, они методичны не меньше Госпожи, — сказал я Ильмо.
— Угу. Из бревен они сделают мосты и перейдут рвы.
Он ошибся, но мы не сразу это поняли.
— Семь дней до подхода восточных армий, — пробормотал я поздним вечером, глядя на огромную черную тушу Башни. За весь день Госпожа так и не показалась.
— Считай реальнее — дней девять или десять, — возразил Ильмо. — Они ведь захотят подойти все сразу.
— Верно. Об этом я не подумал.
Мы поужинали сушеной пищей и улеглись спать на землю Утром мы проснулись от завываний вражеских горнов.
Куда бы я ни посмотрел, взгляд все время натыкался на вражеские отряды. Линия щитов-мантелетов двинулась вперед. Они были сделаны из бревен, выдранных из нашего палисада, и образовали движущуюся стену на всю ширину нашей обороны. Заработали тяжелые баллисты, большие требюше швыряли камни и огненные шары, но ущерб они нанесли незначительный.
