Только один проблемный момент возник в течение долгого утомительного утра. Это было слово, которого она не знала, — в этом не было ничего удивительного, хотя она и говорила очень бегло.
— Что такое «леголас»? — спросила она. — Ну, кроме персонажа из «Властелина колец»?
В комнате повисла мертвая тишина. Только чья-то чашка звякнула о блюдце. Вся компания уставилась на нее, как будто она спросила об особенностях их сексуальной жизни или еще хуже — о величине годового дохода. Затем впервые за этот день к ней обратился Бастьен.
— Леголас — это порода овец, — сказал он. — Персонально вас это не касается.
Кто-то в комнате тихонько хмыкнул — то ли посмеялся над тем, как ее хладнокровно осадили, то ли еще по какой причине.
— Не задавайте вопросов, мисс Андервуд, просто переводите, — вмешался Хаким. — Если вы к этому не способны, мы найдем кого-нибудь еще. Мы не желаем, чтобы чья-то некомпетентность мешала нашей работе.
Хлоя никогда не умела достойно отвечать на публичные выговоры и сейчас просто решила, что Хаким — отвратительный человек. К этому времени ей ничего так не хотелось, как вернуться в Париж, чтобы ее отвезли туда в этом их роскошном лимузине и чтобы она больше никогда не видела никого из этих людей.
Никого? Она старательно избегала глядеть на своего соседа, но прекрасно знала, что никуда раньше времени не уедет.
— Прошу прощения, месье, — сказала она по-французски. — Если мне не нужно знать значения некоторых слов, я, конечно, не буду спрашивать. Просто я думала, что было бы полезней, если бы я лучше разбиралась в предмете обсуждения.
— Будьте внимательней, Жиль. — Моника издала хриплый смешок. — Бастьену не понравится, если вы запугаете его маленькую игрушку.
Бастьен поднял взгляд от стола:
— Ревнуете, моя прелесть?
— Прекратите! — рявкнул Хаким. — У нас нет времени пререкаться из-за пустяков!
Бастьен повернулся к Хакиму, и тут уж у него не было выбора: он взглянул на Хлою. И с широкой улыбкой поднял руки в знак капитуляции.
— Простите меня, Жиль. Вы же знаете, что я всегда легко отвлекаюсь, когда рядом хорошенькая женщина.
— Я знаю, что вы отвлекаетесь только тогда, когда хотите этого. И то же самое касается остальных. Но на карту поставлено слишком много, чтобы тратить время на эти игры. Все это слишком серьезно.
Утки, куры и поросята — слишком серьезно? К счастью, Хлоя просто моргнула. Ну естественно, импортеры всегда считают, что их товар, какой бы он ни был, влияет на судьбы мира. Люди за столом, казалось, были абсолютно лишены чувства юмора, но финансовые вопросы имеют такое свойство — они делают людей до смерти серьезными. Ей бы надо поумерить свое порой неуправляемое легкомыслие.
Хаким поднялся:
— Перерыв на ленч. На этой стадии мы пока остановимся.
— Отлично, — заметил Бастьен. — Я проспал завтрак и хочу есть.
— Вы не пойдете есть. — Остальные по одному выходили из зала, и Хлоя почла бы за лучшее уйти с ними, но, по существу, оказалась в ловушке между двумя мужчинами. — Я хочу, чтобы вы оказали мне любезность, — сказал Хаким.
Они ее совсем зажали.
— Простите. — Хлоя попыталась проскользнуть между ними.
— Вы часть этой любезности, мисс Андервуд, — остановил ее Хаким, положив руку на ее запястье.
Мужчины во Франции любят касаться женщин Собственно, мужчины в Северной Каролине солидарны с ними в этом вопросе, и дружеское прикосновение воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
Вот только она не считала прикосновение Хакима дружеским. Ни на йоту.
— Разумеется, — немедленно откликнулся Бастьен, глядя на ее застывшее лицо и явно забавляясь. — Что вы хотите, чтобы мы сделали?
— У меня есть поручение для мисс Андервуд, и я буду признателен, если вы ее отвезете. Мне нужны книги.
— Книги? — эхом отозвалась Хлоя.
— Для моих гостей. Они не могут все время работать, им нужно что-нибудь, чем можно заняться в свободное время. Вы должны знать, что тут требуется. Я уверен в этом, учитывая ваш опыт в издательской работе. Просто подберите дюжину книг на самых распространенных языках. Французские, английские, итальянские и немецкие. Что-нибудь легкое и развлекательное — на ваш вкус.
