- Да, да, - досадливо проговорил отец, точно ему было неприятно это поручение и он желал скорее уехать от дочери.
- Хотел бы я знать, что хорошего вы можете привезти дочке с нашей охоты. Разве голову черного? - спросил один из спутников мистера Фирта и грубо захохотал.
- О, мистер Шорт, не будем говорить об этом, - с раздражением проговорил Фирт. - Я, кажется, скоро совсем откажусь от этих охот.
- О да, когда мы очистим наши земли от черных дьяволов, тогда мы будем охотиться на черных лебедей вроде английских лордов.
- Вы лучше расскажите, где вы их видели, - перебил Шорта Фирт.
- Сегодня утром я хотел было собрать лебединых яиц и поехал к озеру.
Вижу, на другом берегу его копошатся черные; пронюхали, что на озере много лебединых гнезд, вот и захотели покушать яиц.
Я, конечно, был настолько великодушен, что не захотел их обижать и решил отказаться от своей охоты.
Тихонько повернул лошадь и поехал звать соседей.
- Вы думаете, что мы еще застанем их там? - спросил Фирт.
- Непременно. Разве кто-нибудь из них заметил меня? Но и тогда мы догоним их. Собаки ваши укажут нам следы их.
Было пять часов; солнце находилось близко над горизонтом. Дикари окончили свою дневную охоту и разместились у огней, каждый со своей семьей.
Предстояло самое приятное занятие: съесть то, что успели добыть за целый день. Все были довольны и веселы, раздавался смех, ребятишки прыгали, вырывали друг у друга куски, швыряли их, гонялись друг за другом.
Четыре дня хорошей еды заставили забыть все невзгоды бродячей полуголодной жизни. Был забыт и страх перед белыми. Довольство и покой царили над становищем неприхотливых людей.
А с озера неслись тревожные звуки разъяренных самок, осиротевших самцов...
В мощных трубных звуках черных лебедей не слышалось уже торжества...
В хриплых звуках цапель и в тревожном, частом утином кряканье звучала тоска по потерянному...
Все птичье население было встревожено, и с каждым днем их тревога росла все сильнее и сильнее. Все больше и больше становилось обиженных, разоренных.
Если мужчины и женщины искали гнезда лебедей и уток, то детишки шарили по берегам и разыскивали яйца куликов, пигалиц, водяных курочек и других мелких птиц. И эта мелюзга тоже жаловалась, тоже пищала своими тонкими голосами о своем горе, таком же великом, как и горе лебедей и других крупных птиц.
Но кто внимал их жалобам. Солнце равно светило как для обиженных, так и для обидчиков.
Только легкий вечерний ветерок далеко-далеко разносил по пустыне птичьи стоны и прятал их там в густых кустах и в листве деревьев.
Но вдруг раздались выстрелы, собачий лай.
Поднялось неописуемое смятение. Несколько мужчин оказались убитыми, остальные побежали. Женщины схватили маленьких детей и тоже бросились врассыпную.
Собаки, спущенные со смычек, ворвались в становище, хватали черных за ноги и валили на землю. Выстрел из ружья или пистолета ускорял их работу, и они устремлялись за новою жертвою.
Большинство женщин кинулось к озеру, надеясь там в высокой траве скрыться от преследователей. И как будто они не ошиблись: их не стали преследовать. Собачий лай и выстрелы начали удаляться от них.
Погоня направилась за теми мужчинами, которые надеялись скрыться в лесу.
Выстрелы стали раздаваться все реже, и собачий лай доносился все слабее и слабее.
Но это было только потому, что число дикарей все больше и больше уменьшалось.
Собаки знали хорошо свое дело и гнались по пятам за убегающими.
Всадники тоже не отставали от них, стреляли в дикарей, и дикари падали, сраженные их пулями.
Не довольствуясь тем, что они перебили всех дикарей, которых видели, белые несколько раз возвращали собак к становищу, и собаки вновь отыскивали какого-нибудь спрятавшегося мужчину или подростка. Потом собаки побежали к озеру, и тут дело дошло до женщин и маленьких детей.
Там, где собаки останавливались и прыгали, всадники въезжали в воду и находили где-либо торчащую черную голову матери или ребенка; быстрый выстрел из пистолета в мать погружал в воду и ребенка.
Лишь одной женщине удалось спастись от смерти. Она более других растерялась сначала, и в то время, как некоторые женщины тут же, у становища, поскорее прятались в траву, она бежала с двухгодовалым сыном вдоль берега до тех пор, пока не добежала до узкой косы. Она побежала по ней.
