Черный Красавчик (с иллюстрациями) - страница 5

Прощаясь, мой хозяин напутствовал меня:

— Всего хорошего, Черныш, будь добрым конем и служи верно!

Я не мог выговорить слова прощания, поэтому ткнулся мордой в его руку. Он ласково потрепал меня.

Так я расстался с домом, где прошло мое детство.

Теперь мне предстоит описать имение мистера Гордона, которое стало моим новым домом, где я прожил несколько лет.

Имение мистера Гордона, Биртуик парк, располагалось за околицей деревни Биртуик. В парк въезжали через большие кованые ворота, у которых стоял домик привратника и откуда гладко вымощенная и обсаженная старыми деревьями аллея вела ко вторым воротам и второму домику, а уж за ними начинался сад, окружавший хозяйский дом. За домом был домашний паддок, конюшни и огороды. Конюшни могли вместить в себя много лошадей и несколько экипажей, однако мне достаточно будет рассказать о конюшне, куда меня поместили. Она была весьма просторна, с четырьмя хорошими стойлами, с большим окном во двор, которое давало много света и воздуха.

Самым поместительным было первое от входа стойло, отделенное деревянными воротами от других, тоже хороших, но поменьше, снабженное удобными яслями для сена и кормушкой для кукурузы. Это стойло называлось свободным, потому что лошадь в нем оставляли без привязи и она была свободной в движениях. Жить в условиях свободы очень приятно.

Конюх привел меня в это превосходное стойло, чистое, свежее, отлично проветренное. Лучшего помещения у меня еще в жизни не было, к тому же перегородки между стойлами были невысоки, а сквозь металлические прутья, составлявшие верхнюю часть перегородок, я мог прекрасно видеть, что происходит вокруг.

Конюх задал мне отборного овса, потрепал по холке, сказал несколько ласковых слов и ушел.

Поевши, я стал осматриваться. В соседнем стойле стоял толстенький старый серый пони с очень пышной гривой и хвостом, красивой головой и славно вздернутым носом. Я просунул морду между прутьев и вступил с ним в разговор.

— Добрый день, — начал я, — как тебя зовут?

Повернув ко мне голову, насколько позволял недоуздок, пони с готовностью ответил:

— Добрый день! Меня зовут Веселое Копытце. Я очень красивый пони, катаю верхом юных леди, а иногда и хозяйку вывожу в колясочке. Все они чрезвычайно высокого мнения обо мне, да и Джеймс тоже. Ты теперь будешь постоянно жить по соседству со мной?

— Да, — ответил я.

— Ну что же, — сказал Веселое Копытце, — но надеюсь, что у тебя добрый нрав. Мне совершенно не нравится иметь соседями лошадей, которые кусаются.

Тут над перегородкой показалась еще одна лошадиная голова: уши прижаты, а глаз сердито косит в мою сторону. Голова на красивой длинной шее принадлежала высокой каурой кобылке, которая глянула на меня и сказала:

— Так вот кто выдворил меня из стойла! Довольно странно для молоденького жеребенка: явиться и выставить леди из ее собственного помещения.

— Прошу прощения, — ответила, — но я никого не выдворял! Меня поставил в это стойло тот человек, что привез в имение, я здесь совершенно ни при чем. К тому же, мне четыре года, так что я отнюдь не жеребенок, а взрослый конь.

У себя дома я никогда не вступал в пререкания с конями или кобылами, и мне хотелось бы здесь тоже установить добрые отношения со всеми.

— Ну посмотрим! — фыркнула она. — Я, конечно, не стану вступать в пререкания с подростками!

Я счел за благо промолчать.

После обеда, когда нас выпустили во двор, Веселое Копытце рассказал мне о нашей соседке.

— Дело в том, — объяснил он, — что у Джинджер есть дурная привычка: она оскаливает зубы и может укусить. Когда она жила в твоем теперешнем стойле, она постоянно грозилась, а однажды до крови укусила за руку Джеймса! Мисс Флора и мисс Джесси, которые очень любят меня, после этого случая стали бояться заходить в конюшню. Раньше они приносили мне вкусное угощение: иногда принесут морковку, иногда яблоко или хлеба кусок. Однако, когда Джинджер перевели в свободное стойло, они перестали навещать меня, а мне их так недостает! Я надеюсь, теперь мисс Флора и мисс Джесси снова придут, раз ты не кусаешься и не лягаешься!

Я заверил пони, что, кроме травы, кукурузы, овса или сена, ничего в зубы не беру и не могу понять, какое удовольствие получает Джинджер, кусаясь.