С изумительной быстротой матросы со всех кораблей спустили на воду шлюпки; в них, как по команде, попрыгали буканьеры и флибустьеры, забрав с собой ружья и абордажные сабли.
Когда Черный Корсар добрался до мостика, Морган уже разместил в шлюпках шестьдесят человек, отобранных из наиболее предприимчивых и крепких.
– Капитан, – сказал он, обращаясь к Черному Корсару, – нельзя медлить ни минуты. Скоро моряки начнут атаку, а наши флибустьеры должны первыми пойти на штурм форта.
– Олоне давал какие-нибудь указания?
– Да, сеньор. Он приказал уберечь флот от обстрела из форта.
– Хорошо. Примите командование «Молниеносным».
Поспешно надев боевые доспехи, поданные ему боцманом, Корсар спустился в большую шлюпку, ожидавшую его у левого борта, в которой сидели уже тридцать человек.
Начинало светать, а потому надо было поторапливаться с высадкой на сушу, иначе испанцы могли сосредоточить в форте значительные силы.
Все шлюпки, переполненные людьми, быстро заскользили по зеркальной поверхности залива, направляясь к поросшему лесом крутому берегу, постепенно переходящему в возвышенность, на вершине которой чернел гигантский массив форта – мощной крепости, вооруженной шестнадцатью крупнокалиберными пушками и имевшей, по всей видимости, немалое число защитников.
Испанцы, встревоженные выстрелом пушки с корабля Олоне, поспешили выставить на подступах к крепости несколько заслонов и немедленно открыли яростный огонь из пушек.
Ядра сыпались, вспучивая воду и поднимая фонтаны брызг вокруг шлюпок, но флибустьеры ловко маневрировали, и ядра почти не достигали цели.
Молниеносными бросками и головокружительными поворотами они не позволяли противнику вести прицельную пальбу.
Три шлюпки, возглавляемые Олоне, Черным Корсаром и Мигелем Баском, вырвались вперед и, управляемые сильнейшими гребцами, быстро приближались к берегу, стараясь опередить отряды испанцев, уже пробиравшихся к морю, чтобы занять удобные позиции.
Пиратские корабли держались подальше от флота, дабы не попасть под огонь его шестнадцати мощных орудий, но «Молниеносный» под командованием Моргана подошел на тысячу футов к берегу и прикрывал высадку стрельбой из носовых пушек.
Через пятнадцать минут, несмотря на яростную перестрелку, первые шлюпки пристали к берегу. Прибывшие в них буканьеры и флибустьеры, не дожидаясь остальных, стремительно выскочили на сушу и бросились в лес следом за своими вожаками, чтобы отбросить назад отряды испанцев, засевших на склонах холма.
– В атаку, ребята! – закричал Олоне.
– Вперед, морские волки!.. – прогремел Черный Корсар, бежавший со шпагой в правой и пистолетом в левой руке.
Испанцы встретили нападавших шквальным огнем, но результат был ничтожный: мешали деревья и густые кустарники, покрывавшие склоны холма.
Крепостные пушки также продолжали стрелять с оглушительным грохотом, изрыгая в сторону врага огромные ядра. Вокруг флибустьеров и буканьеров с шумом рушились деревья, на голову падали срезанные пулями ветви, плоды и листья, но ничто не могло остановить их.
Они обрушились на врага, словно лавина, сметающая все на своем пути, смяли испанские заслоны, изрубив солдат абордажными саблями, и, невзирая на упорное сопротивление последних, смело двинулись вперед.
Немногим испанцам удалось спастись бегством, ибо почти все предпочитали умереть с оружием в руках, но не сдаваться.
– На штурм крепости! – вскричал Олоне.
Окрыленные первым успехом, корсары взобрались по склону, стараясь незаметно пробраться сквозь густые заросли.
Их стало уже более пятисот, поскольку к ним подоспели товарищи, но взять крепость было нелегко: у нападающих не было лестниц. К тому же испанский гарнизон состоял из двухсот пятидесяти доблестных солдат, защищавшихся с беспримерной отвагой и вовсе не собиравшихся сдаваться.
Поскольку форт был расположен на большой высоте, то его пушки по-прежнему продолжали свое дело, обстреливая леса ураганным огнем и угрожая уничтожить ряды нападающих.
Предвидя, что сопротивление осажденных будет долгим, Олоне и Черный Корсар остановились, чтобы посоветоваться друг с другом.
– Боюсь, что мы потеряем слишком много людей, – заметил Олоне. – Надо что-нибудь придумать, чтобы пробить в стенах брешь, иначе нам будет худо.
