Сильфиду бросало то в жар, то в холод, но когда она встала и пошла вперед, то почувствовала себя легче перышка. Она дрожала, ужас и ожидание лишили ее разума и оставили лишь одно стремление.
«О Бен! — в отчаянии думала Ивица. — Почему тебя здесь нет?»
Черный единорог терпеливо ждал, неподвижный, как статуя из черного дерева, весь в пятнышках теней, глаза неотрывно смотрели в глаза Ивицы. Возникло странное ощущение, что глаза единорога всегда отражались в глазах сильфиды, что именно этого она больше всего и хотела, и ее мечта исполнилась.
— Мне нужно понять, — наконец встав перед единорогом, прошептала Ивица.
И медленно подняла руки.
***
Когда-то пестревший травами и дикими цветами луг теперь обратился в выжженную, обуглившуюся, дымящуюся полоску бесплодной земли посреди леса. Советник Тьюс стоял на краю этой полоски и тщетно вглядывался в завесу дыма. Волшебник с головы до ног был покрыт пылью и пеплом; высокая сутулая фигура больше прежнего походила на огородное пугало, серый балахон и цветные шелковые ленты разорваны и опалены, клоунские кожаные башмаки грязные и потертые. От последних волшебных залпов, которыми обменялись Микс, демон и Дирк с Лесной опушки, советник взлетел на воздух. Ветер подтолкнул волшебника в спину, и он оказался в весьма рискованной позе на ветке старого красного клена, к всеобщему восторгу живущих на дереве белок и птиц. Абернети, кобольдов и гномов видно не было. Бен Холидей, Ивица и черный единорог исчезли. Тьюс слез с клена и пошел искать их. И никого не нашел.
И вот странствия привели волшебника обратно на то место, где он последний раз видел друзей. Там тоже никого не оказалось.
Советник глубоко вздохнул, его совиное лицо прорезали тревожные морщины. Волшебнику хотелось бы понять, что происходит. Теперь он убедился, что незнакомец, который выдавал себя за Бена Холидея, действительно Бен Холидей, а человек в обличье Бена Холидея на самом деле Микс. Сны, увиденные Ивицей, Беном и самим Тьюсом, наслал его сводный брат, и они были частью более крупного плана: завладеть Заземельем и прибрать к рукам все волшебство. Но это знание ничего не дало советнику. Он так и не понимал, какое отношение ко всему этому имеет черный единорог и какой план пытался осуществить Микс. И хуже всего, что Тьюс не имел понятия, как это узнать.
Волшебник почесал густо заросший подбородок и снова вздохнул. Конечно, должен быть способ. Надо только его вычислить.
— Гм-м-м, — в раздумье изрек советник.
Но раздумье не давало результатов. Тьюс пожал плечами. Да, нет смысла дальше стоять здесь.
Волшебник повернулся и оказался лицом к лицу с Миксом. Сводный брат снова принял свой обычный вид высокого угловатого старика с седыми волосами и тяжелыми мертвыми глазами. Темно-синяя мантия покрывала его, как саван. Он стоял меньше чем в десяти метрах от Тьюса, среди деревьев, шагах в двух от края луга. Здоровой рукой в черной перчатке Он прижимал к груди разыскиваемые волшебные книги.
У советника Тьюса душа ушла в пятки.
— Я долго ждал этой минуты, — прошептал Микс. — Я был очень терпелив.
В мозгу Тьюса промелькнуло множество беспорядочных мыслей и осталась только одна.
— Я тебя не боюсь, — спокойно сказал он. У Микса было непроницаемое лицо.
— А зря, братец. Ты считаешь себя волшебником, а ты все еще ученик. И никогда не станешь настоящим чародеем. Я владею волшебной силой, о которой ты даже помыслить не можешь! Я могу сделать что угодно!
— Но не поймать черного единорога, — храбро ответил советник.
Мертвые глаза на миг вспыхнули яростью.
— Вы ничего не понимаете: ни ты, ни Холидей, ни все остальные. Вы ввязались в игру, которая вам не по зубам, и играете плохо. Вы препятствие, которое надо убрать. — Бледное морщинистое лицо застыло в маске смерти. — Я пережил изгнание и крушение планов, и все это из-за тебя и этого шутейного короля, и до сих пор не понимаете, что вы сделали. Вы жалкие людишки!
Темная мантия дернулась там, где висел пустой правый рукав.
— Твое время в этом мире почти истекло, братец. Ты остался один. Призматический кот больше мне не страшен. Холидей бессилен и растерян. Сильфиде и черному единорогу бежать некуда. Все остальные в моей власти, все, кроме пса, а пес не в счет.
