– Понял, – ответил Ремез после секундной паузы.
– Леша, не рисуйтесь, поймайте какой-нибудь фургон, «уазик» или... – Николай покосился на брата... – «ГАЗель». Подъедете, из машины не выходите. Я сам подойду. Все, жду. – Он передал телефон Куренкову. – Евгений Петрович, мне необходим план квартиры. Входная дверь металлическая или обычная?
* * *
Куренков подозвал к себе начальника ОМОНа майора Сунгурова.
– Ну что, Игорь Васильевич, как и договорились, снабди майора всем необходимым. Его люди прибыли.
– Пойдемте, – Сунгуров пошел впереди Кавлиса. Черный берет эффектно заломлен на правую сторону, символика с российским флагом смотрит за спину, где на униформе в желтом обрамлении красуются четыре буквы – ОМОН. Он слегка повернул голову. – Так что, вы говорите, вам необходимо?
На этот вопрос Кавлис уже отвечал и Куренкову, и Сунгурову, однако спокойно повторил:
– Три наименования: бронежилеты, маски и пистолеты.
– Ах бронежилеты!.. – насмешливо воскликнул Сунгуров.
Кавлис не обратил внимания на реплику майора, однако помимо ноток уязвленного самолюбия, которое вполне закономерно владело сейчас командиром ОМОНа, в его голосе Николай различил некоторое облегчение. Это удивило Кавлиса.
– Да, бронежилеты, – подтвердил он. – Если меня убьют, некому будет спасать заложников. Это касается каждого, кто будет выполнять операцию по освобождению. В другой ситуации я попросил бы у вас бронированные щиты. Я слышал, у вас не так давно ограбили банк. Так вот, если бы охранники были надежно защищены, грабители никогда не пошли бы на ограбление. В этом весь смысл: в первую очередь надежно должен быть защищен охранник, а не кассир, к примеру.
– Читаете мораль или учите? – любезно осведомился Сунгуров.
– Отвечаю на собственные мысли. Теперь о масках. Здесь полно корреспондентов и тележурналистов, мне не хочется, чтобы лица моих бойцов были запечатлены видео– или фотокамерой. Если вы заметили, они находятся в машине и выйдут оттуда только в масках. У каждого из них есть семьи, родственники, близкие. Немного добавлю о себе. Сейчас за нами следуют объективы видеокамер, подполковник Куренков обяжет журналистов скрыть мое лицо на пленке ретушью. Кассеты из любительских камер будут изъяты. И последнее – пистолеты...
– Думаю, мы с вами подружимся, – перебил его Сунгуров. – В каком подразделении вы работаете, тоже секрет?
– Разумеется.
– А рации вам не нужны?
– Нет, обычно мы громко разговариваем и всегда слышим друг друга. Иногда кричим. Когда и это не помогает, кричим очень громко.
Кавлис не стал требовать от Куренкова удалить с места происшествия прессу, было уже поздно – как правило, от присутствия журналистов, включая телерепортеров с видеокамерами, террористы начинают работать на публику. При определенном стечении обстоятельств Кавлис мог посоветовать даже самому Осоргину не мешать им заниматься делом; впрочем, директор Управления по борьбе с терроризмом в подобных ситуациях разбирался хорошо и с советами не лез бы. Командиру отряда специального назначения на время подготовки и проведения операции даются властные полномочия. И как только их принял, он не подчиняется никому.
Майор ОМОНа подозвал к себе заместителя.
– Олег, сними с бойцов восемь бронежилетов, столько же масок и пистолетов.
– И отнесите, если это возможно, вон в ту машину, – добавил Николай, указывая рукой на микроавтобус. – Там вас правильно поймут. А мне нужно отдать последнее распоряжение.
– Не нравится он мне, – заметил заместитель, провожая глазами Кавлиса, и покачал головой. – Слишком самоуверенный.
– Черт его знает... – себе Сунгуров врать не мог: майор спецназа внушал ему уважение.
* * *
Куренков нервничал. Некоторое беспокойство ощущалось и по ту сторону оцепления. Толпы людей, среди которых было немало журналистов, с беспокойством и нетерпением ожидали развязки. А она, судя по всему, должна была произойти скоро, очень скоро, об этом свидетельствовали частые передвижения высокого человека лет тридцати, который, по всей видимости, возглавил операцию по освобождению заложников. И еще микроавтобус, примостившийся у торца дома и окруженный нарядом милиции, куда трое боевиков ОМОНа отнесли кипу бронежилетов и баул. Что происходило внутри машины, никто из посторонних не видел: слишком плотно обступили ее милиционеры; зато сами работники милиции с нескрываемым любопытством смотрели, как облачаются в жилеты крепкие парни, тщательно проверяют оружие, освободив магазины от патронов, а затем собственноручно заряжая их. И ноль эмоций на лицах, которые вскоре скрылись под черными масками.
