Вернувшись домой, Маша все рассказала сестрам. Она отдала им крестики, один надела сама.
— Я не хочу ни за кого решать, — сказала Маша. — Пусть каждая решит сама, каким ей идти путем.
Таня и Катя, не говоря ни слова, надели каждая свой маленький черный крестик.
И они понимали — это означало месть, кровь и смерть в конце.
Из лоскутов черной материи Маша сшила себе и Тане с Катей рубашку, штаны и бандитскую маску. «Мы — черные мстители, сказала Маша». Нужно было достать оружие.
У отца и брата Федора девушки нашли винтовку, два нагана и шашку. Этого было мало. В конце концов решили отобрать оружие у какого-нибудь большевика или красноармейца.
…Костер на полянке догорал. Девушки сидели под дубом, обсуждая планы дальнейших действий.
— Мать жалко, — сказала Катя, — Одна она дома остается. Захиреет от горя.
Маша и Таня не отвечали ей.
…Близилось утро. Девушки задремали.
Костер давно выгорел… Угрюмая ночная тьма поднялась к небу, тучи рассеялись, и огненные сверкающие мечи красного солнца предсказывали сонному, беспечному миру, что приближается жестокое, страшное, кровавое утро.
Глава 8. В Штабе у Деникина
…На берегу извилистой речки, по оврагам и деревушкам, раскинулся лагерь генерала Деникина. После многодневного утомительного перехода бойцы отдыхали. Впрочем, этот отдых был вынужденным: на пути деникинцев встретились крепкие части петлюровцев, расположившиеся вдоль опушки леса с артиллерией и пулеметами.
Штаб армии находился в крестьянской избе на окраине села. На крыльце стояла охрана — два солдата с винтовками. В штаб то и дело проходили офицеры с донесениями или с приказами, выходили обратно, вскакивали на коней и неслись прочь.
В избе за большим столом, склонившись над полевой картой, сидели сам Деникин и стройный, подтянутый, немолодой уже казачий полковник.
— Итак вы считаете, полковник, что фланг противника — самое слабое место? — спросил Деникин, скосив глаза на стареющего вояку.
— Я думаю, да, — коротко отвечал тот, кивнув. — Вот тут место, по которому мы могли бы нанести удар. — Он ткнул пальцем в отметку на карте.
Деникин усмехнулся:
— А вот тут, на холмике, стоят «максимы», и они порежут солдат, как коса траву.
Полковник нахмурился:
— Здесь?.. Порежут?.. И что вы предлагаете?..
— Ударим им в лоб, — решительно сказал Деникин, — вот по этой долине.
Полковник удивился:
— По этой долине? Вы считаете, так будет лучше?
— Да, ударим по этой долине! — повторил Деникин, вставая. — Это будет слишком дерзко, отчаянно, но зато абсолютно неожиданно для врага. А в нашей с вами ситуации внезапный удар — это половина победы. Вы бы на месте Петлюры ожидали удар отсюда?..
Полковник молчал.
— Итак, — продолжал Деникин, — ваш полк двинет первым перед рассветом. Еще раз пошлите разведку…
— В лоб так в лоб, — спокойно согласился полковник и, вынув из кармана коротенькую папироску, вложил ее в рот.
В дверь кто-то постучал.
— Войдите! — крикнул Деникин.
Дверь распахнулась, и бравый офицер, взяв лихо под козырек, вытянулся в струнку у входа.
— Что случилось?
— Подозрительных личностей задержали, господин генерал. Шли через линию фронта.
— Подозрительных? Интересно. И где же вы их задержали? — живо спросил Деникин.
— В лесу, около речки. Они уверяли, что разыскивают вас, господин генерал, — продолжал офицер. — При них нашли оружие.
— Оружие? Интересно. Давайте их сюда.
— Слушаюсь! — офицер повернулся на каблуках и, приоткрыв дверь, крикнул: — Федотов! Введи арестованных!
В палатку, сопровождаемые конвоирами, вошли три юных девушки, которые быстро и беспокойно оглядывались, словно бы искали кого-то глазами. Они осмотрели палатку, и взгляды их остановились на двух немолодых людях в офицерских мундирах, стоявших возле разложенной на столе боевой карты: явно видно было, что эти люди — главные здесь.
На столе рядом с картой лежал маузер.
Девушка, стоявшая впереди, лицо которой было разукрашенно отвратительным шрамом, увидев грозное боевое оружие, почтительно замерла, разглядывая его — взгляд у молодой девушки тихонько сверкнул, потом подняла глаза на офицеров у карты.
