— Мы не покупаем, только принимаем. Обычно наши клиенты готовы даже доплатить, лишь бы избавиться от того, что попало к ним в руки.
Продавец нес всю эту чушь как нечто, само собой разумеющееся. Даже бровью не повел. Да и в принципе на его лице не отразилось ни намека на эмоции. Каменная маска, не иначе.
— «Дружише, ты ввязываешься в авантюру» — убеждал себя Александр. — «Хотя, вся эта затея с приездом в Америку и так одна большая авантюра».
— Я согласен с условиями, — сказал парень. — Где мне расписаться?
— Вы расписались, как только согласились. Вход на второй этаж найдете сами. Если его ищите Вы, так только Вы и найдете.
С этими словами продавец растворился в полумраке вереницы стеллажей.
— Но где мне…
Дум так и не договорил фразу. Там, где раньше была дверь, теперь обнаружилась лестница. Слишком монументальная, чтобы её успели «спустить» за время разговора. В два пролета, сделанная из того же камня, что и пол, она вела на пресловутый второй этаж.
По привычке поправив лямку, Дум побрел наверх. Он осторожно ступал по ступенькам, боясь, что те действительно окажутся иллюзией и исчезнут прямо под ногами. Сбежать от «родственников», перелететь океан, пережить подземку Большого Яблока и все ради того, чтобы погибнуть в непонятном ломбарде. Не самое интересное приключение. К счастью, лестница оказалась надежной и выдержала небольшой вес Алекса.
На этот раз никакой двери не было. Парень просто оказался в огромном, светлом зале с несколькими несущими квадратными колоннами, из которых торчали начавшие ржаветь арматуры. Пространства же на этаже действительно хватало на упомянутую стоянку. Здесь бы поместилось как минимум с два десятка машин, да еще и место осталось.
Пройдя по ничем не прикрытому бетонному полу, Дум добрался до угла, где рядом с батареей лежал матрас, стоял старый платяной шкаф и обычный стол, с не подключенной к розетке лампой. Походив вокруг, Алекс так и не нашел розетки, а потрогав радиатор, убедился, что тот холоднее сердца его мачехи.
— Не Ритц конечно, — вздохнул юноша, плюхаясь на жесткий матрас. — но везде хорошо, где не дома.
Говоря это, Думский еще не знал, что к дому на сорок седьмой улице бежит низенький мужчина в зеленом котелке. В руках у него квадратный тканевый сверток, а в глазах — ничем не прикрытый ужас. Расталкивая безучастных прохожих, маленький человечек пытается уйти от погони.
Где‑то позади за ним неотрывно следуют франты в дорогих костюмах, а предводительствует им сурового вида качок. За спиной он держит длинный тубус, слишком тяжелый и длинный, чтобы убирать в него чертежи. Скорее уж — меч, нежели листы бумаги. Но кто поверит, что в двадцать первом веке за спиной можно таскать меч.
Вот и тысячи прохожих не верили, продолжая идти по своим делам и не замечая, что творится вокруг них.
Алекс еще не успел разобрать сумку, как вспомнил о самом важном. Отделу по делам студентов нужен его адрес, а следовательно — необходимо его как‑то подтвердить.
Дум закрыл противно скрипящую дверцу шкафа и сбежал вниз по лестнице. Благо, за двадцать минут в ломбарде ничего не изменилось. Дверь никуда не перемещалась и прилавки не обзавелись новыми, странными вещичками.
— Мистер… — тут парень понял, что не знает как зовут продавца и, видимо, владельца.
Оглядевшись, Дум внезапно осознал, что в магазине находится он один. Правда, так продлилось не долго. Не успел парень подойти к толстому гроссбуху в надежде, что там найдется пара визиток, как массивная дверь буквально слетела с петель. На пороге показался низенький джентльмен в смешном зеленом котелке. Настолько высоким, что посетитель слегка покачивался, пытаясь сохранить равновесие.
— За мной гоняться! — с ходу крикнул он.
— Это Нью — Йорк, — философски заметил Алекс. — здесь всегда за кем‑то гонятся.
Коротышка проигнорировал скрытую насмешку и перешагнул через полоску камня. В этот же момент Алекс понял, что означает выражение — открыть рот от удивления. По телу джентльмена прошла легкая рябь, а его котелок внезапно увеличился до таких размеров, что на долю мгновения закрыл собой все тело. Когда же головной убор вернулся на законное место, то перед Думом предстало нечто.
