Алексу стоило немалых усилий не выкрикнуть что‑нибудь оскорбительное. Он‑то знал, кто скрывается под личиной "разумного и вежливого" Джона Смита.
— Как жаль, — от улыбки луп — гару любой дантист пришел бы в священный ужас. — но нас такие условности не волнуют. Только дернись — лишишься глотки.
Прошло всего мгновение, как оборотни и искариоты оказались на ногах, наставляя друг на друга пушки и когти.
— Достаточно! — рявкнул Дум, снимая печать с одного из сигилов.
В помещении стало ощутимо холодней. Изо рта при дыхании вырывались облачка пара, а тени привычно ожили. Обрели человеческие очертания и словно вытянулись из стен, пытаясь схватить кого‑нибудь размытыми, но объемными руками. Их лица, обезображенные гримассами боли и ужаса, исторгали беззвучные вопли. Обычная страшилка Черной Мессы, не требовавшая даже слова — ключа, проняла присутствующих и успокоила их.
Юноша понимал, что все что он делает — дешево блефует, но иного решения так и не придумал.
— Кхм — кхм, — показушно прокашлявшись, Дум вытащил из картонного пакета книгу в черно — красном кожаном переплете. — Я так понимаю, ради этого все мы здесь и собрались.
Народ аж приподнялся, а их лидеры и вовсе встали со своих мест и подошли к кафедре. Причем во время недолго шествия, никто не пытался отсечь другому голову или выдрать глотку.
Вблизи луп — гару и Смит выглядели еще более устрашающе, нежели когда они сидели на скамьях. Каждый весом под две сотни фунтов, с бугристыми, натренированными, сухими мышцами. Такие не бывают у простых любителей толкнуть железо. Только суровая жизнь, полная постоянных сражений, может сделать из тела человека подобное произведение древне — греческих скульпторов.
— "Интересно, а как выглядят девушки — Гвардейцы без одежды?" — задумался парень, поглядывая на тонкие талии вооруженных леди.
Пока Дум предавался весьма неуместным мыслям, боссы своеобразных группировок смотрели на книгу, как рыцари Камелота на вожделенный Грааль. Ну или почти так, потому как рыцари святую чашу так и не отыскали, что делало метафору еще более колкой.
— И мы должны поверить, что это настоящая книга? — гигант щелкнул пальцем по замку, скрепившему переплет.
Смит пока отмалчивался, но внимательно прислушивался к разговору. Его тоже интересовала подлинность гримория.
— У вас есть мое честное слово.
— Слово мага, — сплюнул луп — гару. — я скорее поверю Мечнику, чем тебе.
— Польщен, — сказал фанатик и тоже дотронулся до замка. — Может нам будет позволено взглянуть на страницы артефакта?
Дум показательно накрыл книгу рукой.
— Извините, джентльмены, но это не обсуждается. Каждый из вас ищет определенное заклинание, и я не хочу давать вам шанс незаметно его подглядеть.
— Выражаясь проще, — нахмурился луп — гару. — ты хочешь втюхать кота в мешке.
Именно после этой фразы заканчивался тщательно продуманный план и начиналась отчаянная авантюра. Лиза, получив условный знак, сделала шаг в сторону черного выхода и незаметно передернула затвор. Все внимание чужаков было сосредоточено на кафедре и книге — на девушку они внимания не обращали. Чтобы там не говорил Керк, а подставлять подругу парень не собирался.
Использовать — да, но не подставлять.
— Мистер Смит? — Дум сделал приглашающий жест рукой.
Джон сперва не понял, чего от него хотят, а потом убрал руку под полу пиджака. Оборотни напряглись и подобрались, но гигант выглядел расслабленным, так что драки не произошло. Мечник же, вместо оружия, достал странное приспособление одновременно похожее на миниатюрную астролябию и обычную лупу.
Алекс всегда подозревал, что у Ордена должны быть свои приспособления для выявления магии. Поскольку обычные люди волю чувствовать не могут, то находить артефакты и сверхъестественное фанатики должны как‑то по — своему.
Джон что‑то где‑то повернул, что‑то где‑то нажал и из прибора выдвинулась линза на длинной металлической трубке. Приложив стекло к переплету, Хантер посмотрел в другой конец астролябии — лупы — микроскопа. Никто не знает, что он там увидел, но в целом остался удовлетворен.
— Это волшебная книга — без сомнений, — прибор сложился всего одним нажатием незаметного рычажка и из внушительных размеров фигни, превратился во все тот же стим — панковский кругляшок.
