Внешне могло показаться, что Азеф взялся за подготовку цареубийства всерьез. Боевики активно вели разведку и собирали самые разные, могущие им пригодиться сведения. Выдвигались и разрабатывались самые дерзкие и неожиданные планы: от убийства царя молодым сельским священником до покушения на него члена «депутации народа», явившейся во дворец на прием к «царю-батюшке». Наиболее серьезным из этих планов были попытки организовать покушения во время царской охоты и в дни поездки царя в Ревель, — на встречу с венценосным гостем — королем Великобритании. Ни один из этих планов, естественно, не удался: полиция, информируемая Азефом, вела с боевиками ловкую игру: им мешали, их спугивали, но их не арестовывали. И постоянные, неминуемые неудачи стали, как это уже бывало, вызывать в БО разочарование, уныние и апатию. Время шло, Азеф безотчетно брал в партийной кассе значительные суммы (он вкладывал их в ценные бумаги Российской империи), но ни до царя, ни до других членов царской фамилии дотянуться террористы не имели никакой возможности.
Было в планах Азефа и использование новейших технических средств: нападения на Петербургский или Царскосельский дворец во время пребывания там царя с воздуха (инженер Сергей Иванович Бухало получил из партийной кассы 20 тысяч рублей, но построить летающий аппарат так и не смог) или на море (подводная лодка против царской яхты). Все это, конечно, требовало денег, денег и денег! И опять кассиры ПСР ворчали: до них все чаще доходили слухи о кутежах Азефа в самых шикарных столичных ресторанах, о ночах, проведенных им в дорогих борделях. Вспоминалось, что еще в студенческие годы близко знавшие Азефа студенты прозвали его за похотливость «грязным животным».
И, наконец, довершением всех слухов явилось появление у него любовницы-немки, кафешантанной певицы госпожи Н., известной связью одновременно с великим князем Кириллом Владимировичем и его братом Борисом.
Приехав из Германии в Петербург для сколачивания «приданого», она уже перед русско-японской войной стала великосветской шлюхой, а когда началась война, была взята великими князьями в их так называемый «маньчжурский поезд», высокопоставленные пассажиры которого пьяными дебошами и скотскими оргиями наводили ужас по пути своего следования «на войну», а затем «на фронте» не только на солдат и офицеров, но и на главно-командующего генерала Куропаткина, обратившегося к царю с просьбой убрать поезд вместе с великими князьями в Россию, так как «они вносят деморализацию в среду армии». Зато госпожа Н. впоследствии с удовольствием вспоминала о «маньчжурском поезде»:
— Это была веселая, привольная жизнь!
Отправившись «на фронт» без гроша, она вернулась со значительным капитальцем, правда, порастрясенным чуть позже любовником, офицером-авантюристом, выдававшим себя за богатого волынского землевладельца.
Азеф увидел ее впервые на подмостках петербургского кафешантана «Аквариум» за несколько дней до наступления нового, 1908 года. Пышные формы и откровенная оголенность «роскошной женщины» взволновали его настолько, что роман начат был немедленно, в ту же ночь, в постели кафешантанной дивы. С тех пор, по словам Азефа, они уже никогда не разлучались. Азеф при первом знакомстве отрекомендовался как состоятельный коммерсант, имеющий семью, но намеренный обзавестись постоянной содержанкой.
Кутежи в дорогих ресторанах, номера в роскошных отелях, где он жил, и щедрые подарки, как драгоценностями, мехами, так и деньгами, быстро убедили пышнотелую красотку, рекламные открытки-фотографии которой широко распространялись по всей России с надписью «Ла белла Хедди де Херо», в том, что ей попался как раз такой «солидный знакомый», который был нужен для восстановления ее «сбережений», промотанных любовником-офицером.
Обладание столь знаменитой звездой кафешантана, надо полагать, было для Азефа высшей степенью самоутверждения. Он, выходец из нищего еврейского местечка, можно сказать, породнился через «прекрасную Хедди» с самой царской фамилией, ведь, переспав сразу с двумя великими князьями, она теперь спала с ним. И, распираемый тщеславием, Азеф старался, чтобы все знали о его победе. Он появлялся с «прекрасной Хедди» в модных театрах, на престижных вернисажах, катался в открытой коляске по Невскому. Оставаясь с красавицей наедине, упивался ее рассказами о близости с представителями династии Романовых, млел при ее воспоминаниях о «веселой, привольной жизни» в «маньчжурском поезде», жадно ловя каждую вспоминаемую ею смачную деталь, каждую интимную подробность из ее жизни великосветской б...
