Подруга её, Клара Хорунжая, работала в «Старом дубе» официанткой. Ресторан этот Орысе нравился: уютно, обстановка нестандартная, одежда на работниках — в ярком прикарпат-ском стиле, и блюда подавали соответствующие.
Хорунжая обрадовалась приятельнице, устроила за отдельный столик, а чтобы никто не подсел, поставила табличку «Для обслуживающего персонала». Посетителей было мало, и Клара могла уделить Орысе сколько угодно времени. Она тут же забросала её вопросами: где пропадала? Почему такая озабоченная? Орыся поведала о встрече с Одаркой Явтух.
— Господи, чего тебе раздумывать! — сказала Хорунжая. — Иди к нам. Официанткой.
— Ты серьёзно? — удивилась Орыся неожиданному предложению.
— А что? Снова в санаторий? Неужто не надоело смотреть на всяких там почечников, печёночников да язвенников? У нас работа веселее, — убеждала Клара. — Навар опять же… Хватит тебе куковать дома. Тётя Катя отлично со всем справится.
— Так-то оно так, — задумалась Орыся. — Действительно, встаю утром и не знаю, чем заняться. От телевизора уже просто тошнит.
— Ну а я об чем? — поддакнула Хорунжая. — А у нас скучать некогда! И, главное, на людях. Такие мужики захаживают — закачаешься! — подмигнула лукаво Клара и ещё долго убеждала подругу, что лучшего места Орыся не сыщет.
Орыся размышляла недолго и уже через день пришла устраиваться в «Старый дуб», сама толком не зная, почему согласилась на уговоры Клары. Приняли без всяких проволочек, правда, с испытательным сроком.
Было интересно, потому что внове. Хотя и уставала с непривычки от тяжёлых подносов и постоянного пребывания на ногах. Потом освоилась. Режим работы вполне подходящий: день в ресторане, другой — на отдых.
Вполне возможно, что Орыся и прижилась бы в «Старом дубе», если бы…
Это произошло, когда её испытательный срок подходил к концу. Был будничный вечер, ресторан заполнен наполовину. Появление трех новых посетителей обратило на себя внимание всего зала, а метрдотель бросился к ним навстречу и лично проводил до столика Орыси. С первого же взгляда она поняла: цыгане. Двое мужчин и женщина, одетая в кричащее платье и увешанная драгоценностями. На мужчине помоложе был синий бархатный костюм, красная рубашка с люрексом, а на руке сверкал огромный золотой перстень. Второй мужчина и вовсе будто бы только что сошёл с экрана кинофильма о давно забытых временах: надраенные хромовые сапоги, галифе и рубаха наподобие черкески, но без газырей, подпоясанная широченным ремнём с тяжёлыми серебряными накладками. Лицо у него было смуглое, со сросшимися густыми чёрными бровями и лихими усами, а от всей фигуры веяло уверенностью и властностью.
Усаживая посетителей, метрдотель прямо-таки пропел:
— Орысенька, голубушка, обслужи Сергея Касьяновича с друзьями наилучшим образом. — И отвесил в сторону мужчины в галифе низкий подобострастный поклон.
Тот небрежно сунул в нагрудный кармашек метрдотеля крупную денежную купюру и получил в ответ новый поклон, чуть ли не до земли.
Сергей Касьянович поманил пальцем руководителя оркестра, который словно ждал этого момента.
— Весь вечер только мои любимые песни, — сказал цыган подбежавшему музыканту, сопровождая просьбу (она выглядела как приказ) солидной пачкой денег.
Затем Сергей Касьянович сделал заказ: деликатесы, фирменные блюда, шампанское, самый дорогой коньяк и фрукты, причём все в таких количествах, что хватило бы на огромную компанию.
С эстрады полились рыдающие звуки скрипки, и певица запела старинный душещипательный романс.
— Ну, подружка, тебе крепко подфартило, — не без зависти сказала Хорунжая, когда встретилась с Орысей у стойки буфета. Считай, сотняга чаевых у тебя в кармане.
— Ты уж постарайся, — поддакнул буфетчик. — Тогда выложит и двести, а может, и триста.
— Что-то раньше я его не видела, — сказала Орыся.
— Верно, давненько его не было, — кивнула Клара. — Раньше чаще захаживал… Барон…
— В каком смысле? — не поняла Орыся.
— Цыганский, — пояснил буфетчик. — Не слыхала, что ли? У них так называют самого главного!
— А я думала, что такое бывает разве что в кино… И не боится же швырять деньгами, — покачала головой Орыся.
