Черная рука и пирамида Хеопса - страница 16

— Ладно, бери, — вздохнула перчатка.

Все взялись за руки.

Черная Рука вновь что-то выкрикнула на незнакомом языке. Труба радостно подпрыгнула и стала быстро разбухать, переливаясь всеми цветами радуги и с ревом втягивая воздух. Саша что-то крикнул Кате, но она не успела разобрать что, потому что сильная волна воздуха внезапно подняла детей и перчатку и в секунду втащила их в черную утробу.

Посмотрев по сторонам и убедившись, что на черной планете осталась только кошка Гера, труба вдруг стала сжиматься и заглатывать сама себя. Потом раздался уже знакомый хлопок, и удивительная машина Черной Руки окончательно растворилась в воздухе.

— Это еще что такое?!

Катя раскрыла тщательно зажмуренные глаза.

Перед ней стоял фараон.

Он разглядывал ее и Сашу, который сидел рядом.

— Вы откуда?

— О Солнце на Земле, твоя слава столь велика, что к тебе на поклон идут даже дети, — раздался неожиданно веселый голос Черной Руки. Она стояла чуть поодаль, разглядывая фрески на стенах. — Прекрасные художники у тебя, Хуфу. Интересно, они уже казнены, чтобы все думали, что эти фрески нарисовал лично ты?

— Черная Рука?! — с удивлением произнес фараон. — Ты здесь? Я же ничего не нарушил!

— Конечно, ничего. — Перчатка стала рассматривать искусно разукрашенную вазу. — Какое чудо! Кстати, через пять тысяч лет эта ваза будет прекрасным украшением Британского музея.

Фараон вдруг заткнул уши.

— Замолчи! Мы договаривались, что ты не будешь говорить мне о моем будущем. Ты мне всегда пророчишь всякие неприятности. А я знаю, что оно будет прекрасно.

— Хорошо, о будущем больше ни слова. — Черная Рука бережно вертела вазу в пальцах. — Я всегда исполняю свои обещания, в отличие от тебя. Кстати… — Она в упор посмотрела на фараона. — Я мог бы познакомиться с теми, кто эту вазу разукрасил?

Фараон забегал глазами.

— Они уехали. В деревню к бабушке. Надолго…

— Значит, тоже казнены.

Хеопс молчал.

— Я всегда хотел понять, сколько людей должны положить свои кости во славу твоей пирамиды.

— Я знаю, что она переживет тысячелетия… — высокопарно начал фараон, но перчатка прервала его:

— Ладно, хватит. И какие у великого фараона планы?

— В плане стройки? — быстро спросил Хеопс.

— В плане казней.

— Ну, это по ситуации… — замялся фараон.

— Отлично, тогда сюрприз.

Перчатка показала на Сашу и Катю.

— Эти юные создания из двадцать первого века. Они знают твое имя и угадали твою пирамиду даже по ее тени. Поздравляю.

— Невероятно! Через пять тысяч лет люди помнят мое имя? — воскликнул фараон. Он схватил Катю за плечи и начал трясти. — Ты узнала мою пирамиду? Значит, она стоит?!

— А что с ней сделается? — удивилась Катя, освобождаясь от цепких объятий фараона, но он ее уже не слушал.

— О боги, мой замысел удался! — Хеопс подскочил к окну и стал смотреть вдаль. — А скажи мне, девочка, в двадцать первом веке люди так же считают меня самым великим фараоном? К пирамиде приносят дары? Моим именем называют детей и улицы?

Катя хотела возразить, но увидела предупреждающий знак Черной Руки.

— Конечно, приносят, — немедленно соврала Катя. — Вот мы с папой и мамой в том году ездили к вам в Египет, так там вся ваша пирамида в дарах по самую верхушку. А главная улица у нас в Москве так и называется — проспект Хеопса.

— Какое счастье, — задрожал от восторга фараон и резко повернулся к Черной Руке. — Это твой проигрыш, презренная перчатка! Все эти годы ты мешала мне построить пирамиду, потому что требовала, чтобы я не казнил людей. И я тебе это всегда обещал. Но я всегда обманывал тебя и казнил их, потому что мир устроен так, что великая идея неотделима от великих жертв!

Он громко захохотал и добавил:

— Теперь мне все равно, что ты сделаешь со мной. Я больше не боюсь тебя, Черная Рука!..

Фараон опять подскочил к детям и схватил их за руки.

— Сегодня самый важный день моей жизни, — продолжал он говорить, увлекая их к окну. — Сегодня я закончил стройку. И вы, о дети, будете первыми иностранцами, кто видит ее из лучшей точки — из окна моего дворца. Смотрите!

Катя и Саша одновременно взглянули в окно и одновременно восхищенно вскрикнули.