Черная радуга - страница 104

– Не могу дождаться прочесть свежий номер «Boston Noble» утром, – засмеялся про себя Аттикус.

– Они и Леви Блэк уже набирают популярность в Твиттере, – сказала Вивиан, просматривая новости в своем телефоне. Оглянувшись, я осознала, что не заметила, как много людей вернулось в комнату, чтобы просто посмотреть Леви по телевизору.

Существуют люди, меняющиеся благодаря окружающему миру, и люди, которые меняют окружающий мир. Леви Блэк относился к последней категории. У него просто имеется эта способность. Он вызывает уважение, и люди, которые сейчас слушают его, последуют за ним куда угодно… и я в том числе.

Тристан встал, перечитывая что-то в своем телефоне, после чего сказал:

– Надеюсь, что вы все сделали заметки, сейчас Леви Блэк всего лишь на всего вынудил «Boston Noble» отреагировать, и тем самым они придадут еще большей огласке данное дело. Соберите вещи и езжайте домой, мы закончили.

– Что? Как мы закончили?

– Давай перефразирую. Собери вещи, отправляйся домой, поцелуй на прощание своих партнеров и поспи столько, сколько по возможности сможешь. Нам представился шанс быть услышанными, и мы, скорее всего, добьемся пересмотра дела, после чего все перестанет быть легким, – сказал Тристан и вышел, лишив меня дара речи. Я рухнула обратно на свой стул.

Это лишь начало всего грядущего, но это уже так сильно вымотало меня. Мне необходимо быть сильнее.

– Схватив гитару, я лег на свой офисный диван, бездумно играя на туго затянутых струнах. День пролетел в тумане фотовспышек камер, интервью и встреч.

– Боже, нет, – застонал я, взглянув на свой телефон.

– Тяжелый день?

– Заткнись.

Тристан поставил стакан с водой передо мной, словно это поможет мне сегодня вечером.

– Вода? Серьезно?

– У тебя вообще-то важный день завтра, – сказал он, потянувшись и сев в мое кресло. – Если ты сейчас начнешь пить, то не сможешь остановиться.

Он – заноза в заднице, но Тристан знает меня. – Загляни в передний карман моего портфеля.

– Зачем?

– Просто сделай это, – я продолжил играть.

Протянув руку, он вытащил маленькую черную визитку. Тристан пялился на нее некоторое время, а потом бросил на стол.

– «Black-Knox and Associates»? Я наконец-то получу свое имя на двери… на двери, которой даже может не быть там, когда мы закончим данное дело.

– Больше уверенности. Кроме того, эта мысль имеет отрицательное значение.

– Ты клялся никогда не быть партнером с кем-либо снова… последний парень, с которым ты был партнерами, спал с твоей женой.

– Спасибо за напоминание, придурок. К счастью ты женат и любишь мою сестру. Я доверяю тебе. Ты – хороший адвокат и всегда поддерживал меня, даже когда я переживал плохие времена. Мне следовало сделать это давным-давно.

Он вздохнул, откинувшись на спинку кресла. – Нам лучше выиграть, иначе я буду зол, как черт. Не говоря уже о необходимости иметь дело с тобой, если Тея никогда не заговорит с тобой снова.

– Я делаю это не для нее, – даже не уверен, является ли это ложью теперь. Возможно, я провел так много времени, убеждая других в причинах моих действий, что начинаю убеждать и себя. – Все обрело намного большее значение, чем просто она и я…

– Так ты говоришь, что не пойдешь увидеться с ней в конференц-зале?

– Что?– я приподнялся, и он усмехнулся.

Я притворился, что она меня больше не волнует, и снова лег. Взглянул на свои часы.

1:00

– Кто-то должен сказать ей, что она не получает дополнительные баллы за то, что находится здесь в этот безбожный час.

– Я не ее преподаватель, – воспротивился Тристан.

– Одиль сказала мне, что я намеренно ищу женщин, которые сломлены и слишком молоды для меня.

И когда я поразмышлял об этом, то осознал, что она права. Так что же данный факт говорит обо мне?

– Чушь.

– Она права…

– Несомненно, если ты рассматриваешь все под ракурсом мрачных и туманных предписаний твоей психически больной бывшей жены, но тут, на твоей стороне радуги, я вижу очень хорошо.

Какого черта?

– Полагаю, ты пытаешься мне что-то сказать, но для меня это звучит так, словно ты не говоришь по-английски.

Он закатил глаза и наклонился ко мне, сидя на самом краю своего кресла, будто собирался раскрыть секрет. – Сколько тебя знаю, Леви, тебя всегда привлекала сила. Неважно касается ли это автомобилей, домов, дел, женщин… ты не ищешь сломленных людей. Все сломлены в какой-то степени, и мы все имеем дело со своими собственными неудачами. Разница заключается лишь в том, как мы справляемся с ними. Ты любил Одиль, поскольку даже после смерти ее матери она ходила с гордо поднятой головой. Она занималась волонтерством, вносила свой в клад в общество, и в то же время успевала учиться. То же самое относится к Теи. С матерью как у нее, у меня нет никаких сомнений, что у нее было адское детство. Затем ей пришлось воспитать свою сестру. Она работала не покладая рук в одной из лучших школ в стране, и узнав о том, что ее отец был несправедливо обвинен, не сломалась. Тея не сдалась. Вместо этого она решила стать адвокатом. Тея, безусловно, является одним из самых сильных людей, которых я знаю, и нет ничего постыдного в том, чтобы быть привлеченным этим. Почему сейчас ты стал слушать слова своей бывшей жены, остается вне моего понимания.