Но в те годы производители стихотворческого метража гордо реяли на поверхности и выше поверхности общественной жизни, гремели, громыхали – и свысока взирали на истинных творцов. Числили в чудиках Тряпкина, Глазкова, Прасолова – и, естественно, Рубцова. Дескать, чирикают там чего-то, ну и пусть себе чирикают… Кто их услышит за громовым, эстрадным «Миллион, миллион алых роз» или «Был он рыжим, как из рыжиков рагу…» вознесенско-рождественским.
А ведь пророческие строки: здесь и предчувствие грядущей инфляции, и портрет Чубайса в натуре «Был он рыжим, как из рыжиков рагу!..» И какие фамилии: Твардовский, Вознесенский, Рождественский!.. Княжеские фамилии, не то, что какие-то холопьи – Тряпкин, Прасолов, Рубцов, Кузнецов, Казанцев, Котюков…
Впрочем, и фамилия Пушкин не очень благозвучна, да и Тютчев как-то не очень. Но опустим рассуждения о фамилиях и псевдонимах ради краткости изложения.
Но иногда властители поэтического Олимпа того времени снисходили до литературных «холопов» и даже помогали. Поистине можно склонить голову перед редакторским подвигом Ленинского лауреата Егора Исаева, который вопреки всему и, может быть, в первую очередь вопреки самому себе, дал добро не выход в свет в издательстве «Советский писатель» этапной русской книге «Звезда полей».
И не надо было уважаемому Вадиму Валериановичу Кожинову, много сделавшему для пропаганды творчества Рубцова после смерти, уверять публику, что он открыл нам поэта при жизни. Сие открытие принадлежит другим. И что-то я не припомню, чтобы мы занимали «в долг» с Рубцовым на опохмел у Кожинова. Вот у Куняева занимали, у Наровчатова неоднократно, даже у Марка Соболя и Натана Злотникова.
Нет, братцы, пить надо все-таки меньше! И издателям, и неиздателям, и редакторам, и нередакторам, и бывшим членам Союза писателей СССР, и нынешним многочленам с будущими членами Союза писателей России! А петь можно и без пьянки:
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь…
И кое-кто поет. Поет и не думает о водке. Да и чего о ней думать?! Она сама нас не забывает.
«Спасение России – в провинции!» – интеллигентно гаркнул некий лжефилософ с берегов Невы.
Брехнул лжестрадалец – и не поморщился, и невская вода не потекла в обратную сторону.
Но я не стал спорить, поскольку, как бывший провинциал, был польщен дарованной мне сверху ролью «спасителя», а также потому, что в тот день не собирался ни на какие спасательные работы.
Провинция спасет Россию?!
Задумался я и заспорил сам с собой.
А разве провинция – не Россия? Для того, чтобы что-то спасти, надо для начала самому спастись. А нынче в иных провинциях такой разор, такой бред и сумбур, что впору столице приходить на помощь. Но столицы сами упорно ждут провинцию и правильно делают. И заодно не безуспешно приторговывают видом на жительство, то бишь треклятой пропиской, отсутствием коей маялся Рубцов. И ваш покорный слуга маялся – и миллионы, миллионы других наших соотечественников.
А то, что несколько одиноких, немолодых людей организовали кружок по изучению философского наследия Бердяева в Тамбове или и Хабаровске – не залог спасения. Одинокие, бедные, образованные, тихие люди или переженятся, или устало перемрут. И никто никого не спасет.
И вообще – не надо спешить окончательно спасать Россию. Не надо быть эгоистами… Надо и о потомках думать, дабы и у них была возможность отличиться на ниве спасения.
Вопрос спасения России был, есть и будет открытым. И никогда не закроется, и не разрешится, – иначе это будет совсем не Россия.
Но с неведомых пор вполне прилично укоренилась этакая идиотская грёза, что в провинции, в тиши-глуши, самое надежное прибежище гениям и талантам.
Вдали от всех парнасов
И всяческих сует
Со мной опять Некрасов
И Афанасий Фет.
Имея в виду провинцию, сказал старший товарищ Рубцова, замечательный русский поэт Владимир Соколов. К сожалению, тоже преждевременно ушедший от нас. Добрейший человек, который не только оделял нас похмельными трешками, но и название книги «Звезда полей» подарил Рубцову.
Оно, конечно, так – «…Вдали от всех парнасов…» Да не совсем так. Совсем не так!
