А дело было так: между церковью и ратушей стоял на цоколе фонтана крикун и что было велено, то и выкрикивал: "Крабат принял в подарок от короля огромное поместье! Крабат сидит за королевским столом бок о бок с Мельником!"
Так он выкрикивал, а люди слушали и головы опускали. Поначалу-то им все ложью казалось, но мало - помалу поверили. Вдруг из проулка за ратушей вышел человек богатырского роста.
"Откуда ты это все взял?" - рявкнул он на крикуна прямо через головы людей, толпившихся на площади.
А тот не привык никому давать отчет. И, сделав вид, будто ничего не слышал, продолжал выкрикивать: "Крабат дерет три шкуры со своих крестьян!"
"Откуда, говорю, взял?" - во второй раз рявкнул тот, что вышел из-за ратуши.
Голос его так грозен, что люди вокруг вздрогнули и замолкли на полуслове; вся торговля замерла. Даже телята притихли в своем закутке.
"Все это чистая правда!" - опять завопил крикун на цоколе. Но голос его осип и дребезжит, как треснувшая труба.
Два-три шага - и незнакомец уже у фонтана. Вскочив на каменную ограду, схватил он крикуна за шиворот и высоко поднял над головами - тот лишь беспомощно засучил ногами в воздухе. "Так откуда?" - вновь спросил незнакомец. "Верные люди сказали, надежные", - заюлил, запинаясь на каждом слове, крикун.
Незнакомец недолго думая взял да и окунул его в воду. "Откуда?!"
Промок крикун до нитки, трясется всем телом, но молчит.
"Может, это профессиональная тайна?" - спросил тогда чужак.
Закивал крикун, обрадовался: "Вот-вот, именно профессиональная" .
А незнакомец как расхохочется: "Все слышали? Говорит-мол, тайна его ремесло! Выходит, его ремесло - распускать слухи! А всякое ремесло должно приносить доход. Сколько приносит твое, разреши спросить?"
"Ничего не скажу, ничего не скажу", - не своим голосом завизжал крикун, поняв, что попался в ловушку.
А чужак встряхнул его хорошенько, и столпившиеся вокруг люди услышали, что в карманах у крикуна звякнуло.
"Коли так, - сочным басом зарокотал на всю площадь богатырь, - мы и сами поглядим!"
И он кивнул стоявшему поблизости парнишке: "А ну, погляди-ка, что там у него!"
Взобрался парнишка на ограду, запустил руку крикуну в карман и вытащил монетку. "Один грош!" - громко объявил великан.
Вновь полез парнишка в карман крикуна и на этот раз вытащил уже три гроша. Затем принялся за другой карман. И извлек оттуда еще четыре гроша. "Ну как, еще звякает?"
"Нет, больше не звякает!" - ответили из толпы, собравшейся у фонтана.
"Тогда посчитаем, каков доход от его ремесла. Ну-ка, считайте все!"
Подбросил он вверх монетку, упала монетка на медную крышу ратуши - раздался мелодичный звон. "Один!"
Толпа хором повторила: "Один!"
"Два!" - "Два!"
"Три - четыре - пять - шесть - семь", - вместе с толпой вслух вел счет богатырь. "Восьмой грош! И последний!" "Восьмой! - подхватил хор. - И последний!" И вдруг кто-то из толпы звонко крикнул:
"Кому восемь грошей
Правды дороже,
Тот холуй и шпик,
Шею гнуть привык!"
Вся площадь покатилась со смеху.
"Вот, значит, какая тебе цена - восемь грошей! - покрывая шум, пробасил незнакомец. - И кто же тебе их платит?"
Закусил губу крикун и молчит.
Вновь окунул его в воду чужак и держал теперь подольше, чем в первый раз.
"Буду полоскать, пока не заговоришь", - пригрозил он. "Вот-вот, полощи его, пока не заговорит!" - дружно подхватил хор.
Крикун повел головой из стороны в сторону, точно змея, попавшаяся в ловушку, - подмоги ищет. А не найдя ее, понял, что верзила не отступится, пока всю правду из него не вытянет. И, едва ворочая языком, прошептал: "Платит мне Черный Мельник".
"А мы плохо расслышали, - не пощадил его незнакомец. - Ну-ка, еще раз, да погромче!" Крикун повторил сказанное чуть погромче. "А когда врал - во все горло орал! - заметил чужак. - Ну-ка, скажи людям правду во весь голос!"
Совсем отчаялся крикун - понял, что Черный Мельник не придет ему на выручку. И вне себя от злости завопил что есть мочи: "Черный Мельник платит мне восемь грошей!"
"А слухи кто распускать поручает?" Крикун уже так напуган, что не тянет, а сразу орет на всю площадь: "Черный Мельник!" Дважды пронеслось над толпой это страшное, леденящее душу имя. Словно от удара хлыстом, умолк смех, затих шум. Сперва кто-то один из толпы, за ним второй, потом третий вернулись к прилавкам и начали раскладывать свой товар, будто ничего не видели и не слышали.
