Обычно Лукас их на дух не выносил. Однако сейчас он был готов от скуки общаться даже с таким.
Лукас возвращался в Лос-Анджелес из рейса через всю страну из Сиэтла до Джексонвилла с грузом яблок — из рейса, который не заладился с самого начала. Когда Лукас был уже в пути, его лос-анджелесский маклер внезапно пошел ко дну, и сделка с яблоками чуть не засохла на корню. Когда Лукас добрался до Джексонвилла, менеджер склада решил срезать плату за перевозку наполовину, и Лукасу пришлось утереться. На первом же перегоне обратного пути, во время вахты напарницы Лукаса, Софи Коэн, на каком-то Богом забытом тихом захолустном шоссе лопнула камера. Лукас тогда дремал и чуть не вылетел через перегородку «гроба». Ремонт влетел в две сотни баксов.
Теперь Лукас гнал по федеральному семьдесят пятому в сторону Атланты, куря одну за другой тоненькие сигары, пытаясь сообразить, как жить дальше, и от нечего делать болтая сквозь треск рации с каким-то олухом. Все лучше, чем сидеть в закусочной придорожного мотеля за чашкой кофе и оплакивать свое неминуемое банкротство.
Качнув головой, Лукас переключил микрофон на передачу:
— Мелвил, не мог бы ты сказать по-людски, о чем ты шепчешь?
Снова пауза. Потом:
— Это... это сложно.
— Попробую понять. Ты скажи как есть.
— Я не могу остановиться! — донесся лихорадочный ответ из динамика.
Лукас грохнул. Расхохотался густым, сердечным хохотом, от которого затряслось даже сиденье. Подавляя смех, Лукас поднес ко рту микрофон:
— Дружище, поверь мне, я тебя понимаю!
— Ты чего? — взорвался Мелвил. — Чего ты там можешь понимать?!
— Я сам терпеть не могу стоять. Простой — это мне как серпом по яйцам.
— Да нет же, друг... нет, нет, нет... — вернулся сквозь треск помех голос Мелвила. — Ты ни хрена не понял... Я хочу остановиться. Ты даже представить себе не можешь, как я этого хочу... но не могу! Я не смогу даже через миллион лет!
— Не сможешь — или не остановишься?
Долгая пауза, потрескивание. Потом:
— Не могу.
— Чего стряслось?
— Не могу, и все тут!
— Да почему?
— Поверь мне, брат, — не могу.
Лукас уже начинал терять терпение.
— Решай, браток: ты мне расскажешь, что случилось, или мне отключить рацию?
Снова пауза, треск помех, щелчки. Потом Лукас услышал:
— Ты только не думай, что я псих, но все из-за той проклятой ведьмы!
Лукас немного помолчал, глядя на убегавшие под колеса его грузовика белые линии дорожной разметки, потом сказал:
— Не понял тебя, браток. Повтори, что ты сказал.
— Я сказал, что на мне лежит проклятие ведьмы!
— Проклятие?
Треск. И горячечный поток слов, почти переходящий в рыдание:
— Именно так! Я проклят, я обречен всегда быть в движении и никогда не останавливаться... никогда не останавливаться... что бы ни...
Слова и всхлипывания Мелвила утонули в громком треске взрыва помех. Лукас хмыкнул и покачал головой. Пацан из мелкого городка решил повеселиться субботним вечером и слегка подурачить какого-нибудь дальнобойщика. Парнишка откуда-нибудь из захолустья вроде Язу-Сити или Кокомовилла. Впрочем, надо отдать ему должное, свою роль он ведет отлично.
— Ладно, браток, — передал Лукас после долгой паузы. — Юмор понял. А теперь — не слез бы ты с канала и не дал бы пошутить еще кому-нибудь?
Тишина.
— Эй, Мелвил, на канале двадцать один! Отзовись!
Снова тишина в ответ.
— Эй, Мелвил! Ты меня слышишь?
Никакого ответа.
— Эй, Мелвил!..
В ответ доносились только призрачные шумы и проникавшие с других каналов обрывки голосов. Лукас пожал плечами и произнес в микрофон:
— Говорит «Черная Мария!» Нахожусь на семьдесят пятом шоссе, направляюсь на север... Конец связи.
* * *
Часом позже Лукас разбудил свою сменщицу. Ее звали Софи Коэн. За годы совместной работы Лукас и Софи разработали целую систему пробуждения друг друга от сна. Процесс начинался с того, что сидевший за рулем сначала опускал боковое стекло. Свежий воздух и шум шоссе заполняли кабину и проникали в «гроб». Потом водитель ставил кассету с любимой песней (Лукас обычно выбирал песню группы «Враг общества» под названием «Приглашение в царство ужаса», а Софи предпочитала песни Бонни Рейта). Следующий этап был не обязательным и зависел от того, кто кого будил. Софи обычно давала несколько сигналов клаксоном и начинала петь вместе со своим любимым певцом. Лукас предпочитал более примитивный способ — он поворачивался в сторону спального отсека и что есть силы орал. Сегодняшний вечер не был исключением.
