— Представляю ли я себе это? — вскричал Эбенезер, топнув ногой о траву, с горящим взглядом, со сжатыми кулаками, в порыве непреодолимого восторга. — Да уж одно то, что благодаря этому разом рухнет русская конкуренция! Ах! Вот славно почувствовали бы себя господа бакинские братья Нобели с их трубой или пароходами-цистернами!.. Легко было бы им тогда оспаривать у нас Гаврский или Ливерпульский рынки! Подводная труба, наводняющая Европу нашей нефтью! Это было бы величайшее промышленное предприятие нашего века! Наш вывоз, выражающийся теперь в миллионах barrels, стал бы выражаться в миллиардах. Знаете ли вы, молодой человек, что мы тогда продавали бы нефть, отправленную в Европу, по два-три сантима за литр. Знаете ли вы это? — добавил громовым голосом Эбенезер Куртисс, который в своем энтузиазме крепко схватил Раймунда за плечо.
— Несколько догадываюсь об этом, — улыбаясь ответил молодой француз, — и это-то я вам и предлагаю сделать: наводнить Европу нашей нефтью посредством трансатлантической трубы.
Эбенезер вдруг спустился с облаков, энтузиазм уступил место сомнению.
— Но, впрочем… возможно ли это? Или это только мечта? — возразил он, устремляя уже тревожный взгляд на сделавшего ему такое неожиданное предложение.
— По-моему, это не только практично, но даже легко осуществимо, — возразил Раймунд Фрезоль. — Я не сомневаюсь, что и вам это покажется очень просто, если вы хладнокровно обсудите это. Вспомните, что одна подземная сеть Transit Company в тысячу двести раз длиннее трубы, о которой идет речь; обратите внимание на то, что никто на свете, никакая власть, никакое частное или международное вмешательство не в силах остановить нас в этом предприятии; наконец, вместо того, чтобы рыть канавы для прокладывания труб и снова засыпать их землей, нам придется прокладывать их прямо под водой, не заботясь ни о чьем разрешении!
— Это правда! — ответил все еще озабоченный Эбенезер. — И поверьте мне, я так же, как и вы, желаю иметь больше шансов на это. Но вы сами понимаете, что в таком деле можно судить только на основании фактов.
— Разумеется, мы и добудем их, и я обещаю вам это в скором времени! Но так как мы теперь рассуждаем еще теоретически, то представьте себе, что теперь только 1864 год и в Пенсильвании нет еще ни одной подземной трубы для транспорта нефти. Допустим, что я явился к вам с предложением проложить сеть труб, подобную той, какая действует теперь. Нашли бы вы мой проект осуществимым?
— Очень может быть, что и нет: лет десять тому назад никто бы не поверил, что эта сеть разовьется так широко и окажет такие услуги!
— А лет двадцать тому назад никто и не поверил бы в практичность такой идеи. Припомните только, какое противодействие встретило это предприятие, злобу и насмешки со всех сторон, выходки всех возчиков с целью помешать прокладыванию труб! То, что я вам предлагаю на обсуждение, гораздо проще и вовсе не так ново, как проект 1864 года. Речь идет только о том, чтобы под водой сделать то же, что уже сделано под землей.
— Согласен. Но скажите, как это сделать?
— Если вы хотите, я вам покажу это на опыте.
— Сегодня?
— Сегодня, если вы это находите нужным, но лучше завтра. Я должен кое-что подготовить. Мне нужен паровой катер, форма и несколько простых приборов.
— Паровой катер уже найден, — это мой «Topsi-Turvy», который я предоставляю в ваше распоряжение.
— Не торопитесь, и когда все будет готово, сообщите мне. Если вы докажете мне, что ваш план можно привести в исполнение, то я вам обещаю сделать это, или я больше не Эбенезер Куртисс!
— Это решено?
— Да!
— Отлично, господин Куртисс, завтра в два часа на набережной Benett! Если вы сдержите ваше слово так же, как я свое, трансатлантическая труба будет готова!
На следующий день в назначенное время Эбенезер Куртисс явился на свидание. Раймунд в сопровождении Кассулэ ожидал его на паровом катере, снабженном маленькой печью. Вблизи этой раскаленной переносной печки лежали несколько пачек серой бумаги и несколько кусков гуттаперчи.
— Мы сначала отправимся на озеро, — сказал молодой француз, когда нефтяной король расположился на корме. — Там я вам покажу свою систему.
