— Обиспо, — тревожно сказал он, — Обиспо, вы абсолютно уверены, что этого, ну… что ада не существует? Можете это доказать?
Обиспо усмехнулся.
— А вы можете доказать, что на обратной стороне Луны не живут зеленые слоники? — спросил он.
— Нет, серьезно… — в муках настаивал Дядюшка Джо.
— Серьезно, — весело ответил Обиспо, — я не берусь доказывать утверждение, которое не может быть проверено. — Они со Стойтом и прежде вели подобные разговоры. Обиспо казалось, что в таком поединке логики с мольбами, продиктованными безрассудным ужасом, есть нечто чрезвычайно комичное.
Детка слушала их молча. Она-то знала про ад; знала, что бывает с тем, кто совершит смертный грех — на пример, позволит, чтобы это случилось опять, да еще после обещания, данного Пресвятой Деве. Но Пресвятая Дева такая добрая, такая замечательная. И вообще, на самом деле во всем виноват эта скотина Зиг. Она ведь клялась от чистого сердца, а потом пришел Зиг и силком заставил ее нарушить слово. Пресвятая Дева поймет. Страшнее всего другое — то, что это случилось опять, когда он уже ее не принуждал. Но даже и тогда, на самом-то деле, это случилось не по ее вине — ведь надо же учесть, что ей пришлось пережить ужасные дни; что она была нездорова; что она…
— Но как по-вашему, ад может быть? — снова заладил свое Стойт.
— Все может быть, — жизнерадостно сказал Обиспо. Он навострил уши, прислушиваясь к воплям оставшихся за дверью старых ведьм.
— А как по-вашему, за это сколько — один шанс на тысячу? Или один на миллион?
Доктор, ухмыляясь, пожал плечами.
— Спросите Паскаля, — посоветовал он.
— Кто это Паскаль? — заинтересовался Стойт, в своем отчаянии готовый уцепиться за самую жалкую соломинку.
— Он умер! — Обиспо прямо-таки распирало от ликования. — Умер, как последний болван. А теперь шевелитесь-ка, шевелитесь! — Он схватил Дядюшку Джо за руку и буквально поволок по коридору.
Произнесенное Обиспо ужасное слово эхом отдавалось в мозгу Стойта.
— Но я хочу знать наверняка, — запротестовал он.
— Знать наверняка то, чего нельзя узнать!
— Должен же быть какой-то способ!
— Нет никакого способа. Только один: умереть и посмотреть, что будет. Куда, черт возьми, запропастился этот ребенок? — добавил он другим тоном и позвал: — Милли!
Перемазанное шоколадом личико возникло из-за подставки для зонтиков в прихожей.
— Видели их? — спросила девчушка с набитым ртом.
Обиспо кивнул.
— Они решили, что я из противовоздушной обороны.
— Ну да! — возбужденно воскликнула Милли. — Как раз оттуда был тот, из-за которого разбили лампу.
— Подойди-ка сюда, Милли, — скомандовал Обиспо. Девочка подошла. — Где дверь в подземелье?
На лице Милли появился ужас.
— Там заперто, — сказала она.
Обиспо кивнул.
— Знаю, — ответил он. — Но леди Джейн дала мне ключи. — Он вынул из кармана кольцо, на котором висели три больших ключа.
— Там внизу буки живут, — прошептала девчушка.
— Мы бук не боимся.
— Бабуля говорит, они такие уроды, — продолжала Милли. — Такие злые. — Голос ее стал хнычущим. — Она говорит, если я не буду ходить в одно место как полагается, буки придут за мной. Но я ничего не могу сделать. — Полились слезы. — Я не виновата.
— Конечно, не виновата, — нетерпеливо сказал Обиспо. — Никто, никогда и ни в чем не бывает виноват. Даже в том, что у него запор. А теперь я хочу, чтобы ты показала нам дверь в подземелье.
Еще в слезах, Милли помотала головой.
— Я боюсь.
— Но мы же не заставляем тебя спускаться туда. Покажешь, где дверь, и все.
— Не хочу.
— Будь паинькой, — вкрадчиво заговорил Обиспо, — проводи нас до двери, ладно?
Милли, заупрямившись от страха, продолжала мотать головой. Вдруг Обиспо сделал быстрый выпад и выхватил у девочки коробку с конфетами.
— Не скажешьне получишь больше конфет, — сказал он и раздраженно добавил: — Сама напросилась.
Милли издала горестный вопль и попыталась вернуть коробку, но она была вне пределов досягаемости.
— Только, когда проведешь нас к двери в подземелье, — категорически заявил Обиспо, и, дабы показать, что не шутит, открыл коробку, набрал горсть конфет и принялся-одну за другой отправлять их в рот. — Ай, как вкусно! — приговаривал он, жуя конфеты. — Ай, как сладко! Знаешь, я даже рад, что ты не согласилась; теперь я могу съесть их все, — Он раскусил еще одну, изобразил на лице восторг. — О-о, да это просто объедение! — Он почмокал губами. — Бедняжка Милли! Она их больше не получит. — Он взял из коробки очередную порцию.
