Оглянуться хотелось неимоверно. Так, что даже зачесалось между лопаток и пришлось передернуть плечами, что, в свою очередь, могло быть превратно истолковано хамом.
— Вы сегодня очаровательны! — Поспешил сделать комплимент Максим, полноватый наследник одного из могущественных советских кланов.
Округлые щёчки порозовели и собранные в кучку поросячьи глазки светились искренним, неподдельным счастьем.
«Гос-споди-и, какая скука»!
Лена привычно надела непроницаемо-любезную маску, приличествующую интеллигентной девушке и, задействовав часть подсознания, отвечавшую за присутствие на комсомольских собрания и великосветских раутах, начала медленно перемещаться по кругу, стремясь занять удобную для наблюдения позицию.
Поймав себя на мысли, что она — ОНА! — точно влюблённая гимназистка вынуждена украдкой подсматривать за наглецом, вызвала бурю ярости. Такую сильную, что годами наработанная личина стала податливой, и потекла как воск в жаркий августовский полдень.
К счастью, прекрасные манеры были вколочены в нее матерью на подсознательном уровне. И чему способствовали десятки часов жестокой муштры не прошли даром. И Лена успела справиться с лицом до того, как кто-нибудь что-то заметил.
Любезности сыпались со всех сторон, красавица механически отвечала, постепенно успокаиваясь и приходя в норму.
Круизный приближался к очередной пристани, где ждали набившие оскомину экскурсии. После чего часов путешественники разойдутся по личным каютам. Ну, а пока, все усиленно делали вид, что им безумно интересно общество друг друга.
Краем глаза уловив, что загадочный мачо покинул помещение, Лена передёрнула плечами и заскучала. Вечеринка сразу потеряла прелесть, а собеседники стали ещё унылее.
Не обращая внимания на огорчение кавалеров, она быстро попрощалась и, сопровождаемая верным Иваном отправилась в бассейн.
— Оставь меня! — дернула плечом девушка и Иван, едва заметно хмыкнув, вышел за дверь.
Лена неторопливо разделась и, бросив вещи в прачечный шкаф, встала под душ. Тугие водяные струи, охватили тело, и пассажирка зажмурилась от удовольствия. Влага крупными каплями стекала на пол и, всасывалась сквозь решётку.
Меняя температуру воды, отчего кожа то покрывалась зябкими пупырышками то, наоборот, приобретала цвет варёного рака, Лена поворачивалась, стремясь нащупать наиболее оптимальную позу.
Наконец, дойдя почти до полного изнеможения, девушка надела купальник, вышла из душа и с разбега прыгнула в воду. Благо в вечернее время он был пуст. Еще бы, ведь все пассажиры теплохода «показывали себя с лучшей стороны» и «завязывали нужные знакомства».
Отфыркиваясь, Лена вынырнула и несколько раз проплыла бассейн из конца в конец. Наплававшись вволю, девушка вылезла на бортик.
Потянув на себя белую дверь, Лена сделала шаг и вновь попала в душевую.
Она насухо вытерлась, оделась и прошла в каюту.
И только лежа в постели, дала волю слезам.
Всего год прошел. Целый год с того момента, как утонул ее Сергей. Тот, чью фамилию — Ольшанин она уже мысленно считала своей. Ее первая любовь, так и оставшаяся платонической. Видя, как убивается дочь, Ленины родители, занимавшие не последнее место в советском партийном аппарате почти насильно отправили девушку в этот круиз. Справедливо полагая, что «новая встреча лучшее средство от одиночества».
Лена. 70-е годы 20-й век.
Спустя месяц после круиза по черному морю на теплоходе «Одесса».
Девушка тайно покинула родительскую дачу и, неслышно ступая босиком по вытертым каменным ступеням, спустилась к морю. Оглянулась и, убедившись, что все крепко спят, загадочно улыбнулась. Затем обула сандалии и помчалась вдоль берега. Полная луна, отражаясь в колеблющихся волнах, светила столь ярко, что не было нужды беспокоится, и внимательно глядеть на дорогу. Если начистоту, она вообще не чувствовала ног. За спиной словно выросли крылья и, подпрыгивая, точно молодая резвящаяся лань, лёгкая фигурка неслась к маленькой бухте, со всех сторон окружённой невысокими, и такими уютными скалами. А грот, устланный высушенными морскими водорослями, остро пахнущими йодом, в эти мгновения представлялся самым лучшим местом на земле. Более значительным чем вся прошлая жизнь. И, само собой, из хорошенькой головки напрочь вылетели события последнего года. Так же она выкинула из головы вечно умничающую старшую сестру, стареющих, вечно брюзжащими тёток, тихих, как мыши, но оттого ещё более противными горничных и строгих мать с отцом.
