Я бы с радостью счёл его внешность удачнейшим камуфляжем, однако все Прежние Герои знают, что мистер Кент, как говорят на Земле, «не просыхает» с 1938 года. В конце двадцатых мистеру Кенту случилось изложить свою историю литовскому эмигранту, фамилию которого я запамятовал. Кларк славился тем, что способен был распахнуть инопланетную душу перед первым встречным, будь то случайный попутчик в дилижансе или бродяга в пивной; для мистера Кента это был сорт бравады, на которую не осмеливался никто из нас, бравады, что словно бы возвышала Кларка над другими Прежними Героями. Видимо, сверхчеловеку, который остался во Вселенной один-одинёшенек, постоянно требовалось, так сказать, делать шаг вперёд, напоминать себе и доказывать другим, что ты - это ты, а не вечно пьяное кичливое убожество, только вчера вылезшее из jungleюрского периода.
Обычно люди, которым мистер Кент доказывал свою сверхчеловечность, перегрызая чугунную кочергу или сшибая плевком пролетавшую в вышине птицу, в ужасе бежали прочь, полагая Кларка дьяволом. Но литовский эмигрант, кажется, мистеру Кенту поверил; более того, в 1938 году история сверхчеловека с планеты Криптон, искажённая (если не сказать «извращённая») человеческим воображением, появилась в продаже в виде комикса. Супермен получился сильнее, благороднее и популярнее мистера Кента; неудивительно, что бедный Кларк не выдержал такого удара. Он закрыл скобяную лавку в Новой Англии и уехал сначала в Бахарампур, где пристрастился к курению гашиша, а потом в Куэрнаваку, где свёл дружбу с текилой и возлюбил мескаль - с гусеницей и без.
Пожав руку мистеру Кенту, цо хмурому лицу которого пробегает тень улыбки, я целую в щёчку госпожу Селезнёву, сердечно кланяюсь угрюмой Судзуки-сан и, наконец, обнимаю чету Мюллер. Герр Хайнрих и фрау Марлен - мои самые старые знакомые, с ними мы много веков назад основали клуб Прежних Героев.
Не успеваю я занять своё место, как ко мне подходит шеф-повар, он же - владелец «Зелёного фонарика».
- Чего пожелаете, майн херц мистер Карпентер? - спрашивает он, склоняясь так низко, что поварской колпак почти касается горлышка бутылки шампанского. .
- Рийстафель, - распоряжаюсь я.
Если бы «Зелёный фонарик» был святилищем, здесь молились бы рийстафелю. Как объяснил нам тридцать пять лет назад шеф-повар, рийстафель в переводе с голландского- «рисовый стол». Такова индонезийская cuisineс голландским акцентом, вокруг политого мясным соусом риса выкладываются разнообразные блюда, включая печёнку в соусе «чили» и говядину в соусе «кэрри».
Герр Мюллер, услышав о моем выборе, одобрительт но кивает. Хайнрих и Марлен, последние атланты, волею судеб выжившие в страшном катаклизме, чудом нашли друг друга после сотен лет скитаний. Хайнрих узнал её по тайному молитвенному знаку, в который Марлен складывает пальцы правой руки перед едой; фрау Мюллер, в свою очередь, обратила внимание на перстень атлантской работы - Хайнрих носит его в память об утраченной родине. С тех пор они не расставались. В настоящий момент Мюллеры живут под Хемницем, по привычке именуя этот городок Карл-Маркс-Штадтом. Они держат небольшую ферму, разводят на ней вьетнамских вислобрюхих травоядных свиней.
Я замечаю, что Хайнрих освоил уже половину своего рийстафеля, подобравшись к «сате-баби», свинине в ореховом соусе, а Марлен, напротив, поедает омаров в майонезе. Прекрасная Алиса Селезнёва, королева Измерения Дзэт в изгнании, уже наполнила мой бокал шампанским. Мы провозглашаем - одни с энтузиазмом, другие с апатией -- наш неизменный тост:
- За Прежнее Геройство!
Я пью зёмнОе шампанское и размышляю о нашем странном братстве. Все Прежние Герои - отщепенцы, les miserables,нашедшие друг друга на чуждой планете. Вышедший в отставку шпион дожидается, когда все домашние уснут, зажигает свечу и достает с антресоли заветную коробку из-под обуви, в которой держит пожелтевшие газетные вырезки, хранящие отголоски его подвигов; нам, Прежним Героям времени и пространства, перебирать нечего. Разве что тускнеющие воспоминания, но вот я, к примеру, обладая почти безупречной памятью, после полутора тысяч лет на Земле при слове «космос» вспоминаю скорее ночное небо Эль-Дорадо, чем невероятные просторы родной империи с её транскосмическими мостами и благодатными вакуумными долинами.
