– Я ранен, – прошептал Дашдондог. [105]
– Держись!
Аюуш осмотрел товарища. Пуля прошла через левое плечо.
Достал индивидуальный пакет, хотел перевязывать, но помешали три японских солдата, подползавших под прикрытием бурьяна и кустарника. Значит, стреляли они. Аюуш припал к пулемету, быстро поймал в прицел приплюснутые пилотки. Двумя очередями скосил японцев. После этого перевязал товарища…
Хорошо замаскированный вражеский пулемет не давал бойцам роты поднять голову. И опять командир коротко приказывает Аюушу:
– Подавить!
Вслепую этого не сделаешь. Пулеметчики выбрались из укрытия, поползли в обход. Встретили траншею. В ней несколько японцев. Они так увлеклись, стреляя в сторону наступающих, что не видели ничего рядом. Внезапный кинжальный огонь Аюуша быстро привел в чувство оставшихся в живых врагов. Японцы обстреляли Аюуша и его помощника.
Снова ранен Дашдондог, на этот раз в руку. Пока Аюуш перевязывал друга, пуля прошила и ему кисть правой руки.
Цирики безмолвно посмотрели друг на друга. Решение пришло само собой: приказ нужно выполнить во что бы то ни стало.
Вот и дзот, который мешал наступлению. Превозмогая боль, Аюуш послал в амбразуру несколько очередей. Кажется, все. [106]
Но пулеметчиков нащупал японский снайпер. Еще две пули ранили Аюуша. Дашдондог хотел разорвать гимнастерку и перевязать Аюуша, но не смог: не хватило сил. А тут с криками ринулось в контратаку подразделение японцев. Аюуш приподнялся, чтобы лучше разобраться в происходящем. Пуля пробила ему грудь…
Последний диск. Последний запас сил. Цепь японцев уже в 30-40 метрах. Приподнявшись на локтях, тяжело раненный Аюуш дал последние очереди и заставил врага бежать.
Подносчик патронов несколько минут назад уполз за боеприпасами. Он доложил взводному о ранении Аюуша и Дашдондога. Дудэ послал четырех цириков, чтобы вытащить раненых и пулемет. Но японцы усилили огонь, и люди, посланные на выручку, не смогли пробраться к раненым: дзот, из которого строчили два пулемета, находился за второй траншеей, почти рядом с пулеметом Аюуша.
Цирики увидели, что Дашдондог лежит без движения. Увидели они и то, как с трудом прополз Аюуш несколько метров, как бросил гранату, как тут же умолкли два вражеских пулемета. Это было последнее, что мог сделать для своей роты Лувсанцэрэнгийн Аюуш.
На безжизненном теле героя военфельдшер насчитал одиннадцать пулевых ран. Одиннадцать раз мог уйти с поля боя пулеметчик Аюуш, и столько же раз его сердце подсказало: «Держись! Не покидай друзей! Только ты можешь заткнуть огненную пасть врага и открыть путь своим братьям. Держись до последнего!»
И он держался…
Беседуя о трех героях – друзьях из 7-й монгольской бригады – с товарищем Ю. Цеденбалом, мы решили от имени командования Конно-механизированной группы советско-монгольских войск написать представление в Малый хурал о присвоении звания Героя Монгольской Народной Республики Аюушу и другим воинам, показавшим образцы мужества и отваги при штурме укрепрайона.
– С удовольствием поставлю свою подпись под такой реляцией, – сказал мне Цеденбал.
Когда речь идет о массовом героизме советских и монгольских солдат, нельзя не сказать доброго слова [107] о тех, кто не врывался в доты и дзоты, не поднимал в атаку боевых порядков, но все же много сделал для приближения часа нашей победы. Например, о наших шоферах!
В сложных условиях, не зная отдыха, ценою сверхчеловеческих усилий они доставляли войскам воду, бензин, боеприпасы, продовольствие. Только тот, кто сам побывал в пустыне Гоби, может понять, каково было водителям целыми днями находиться в раскаленных солнцем железных кабинах!
Помню, мы в составе колонны двигались к Арчаган-Нуру. Идущий впереди бензовоз вдруг удивительно запетлял и уткнулся в груду рыжего щебня. Бросившиеся к машине автоматчики на руках вытащили из кабины белокурого паренька. Он был в глубоком обмороке.
– Ефрейтор Половников, родом из Борилово, Орловской области, – доложил мне капитан Семенидо.
Так до изнеможения, не жалея себя, работали сотни наших замечательных шоферов, многие из которых являлись участниками войны против гитлеровской Германии.
