Дорога до Чансыра тянулась по предгорью. На пути лежало пять выгодных для обороны перевалов. Открытые подходы к ним просматривались примерно на десять километров. Поэтому элемент внезапности днем исключался. Организуй противник оборону на перевалах, он мог бы основательно измотать наши войска еще на подходах к Чансыру. К счастью, этого не успели сделать.
Встреча с японцами произошла возле второго перевала, когда их автоколонна пыталась занять выгодный рубеж.
Наш бронеотряд в составе бронероты, артбатареи, мотоциклетной роты и подразделения автоматчиков, возглавляемый капитаном Д. Г. Пылевым, первым заметил противника. Прибавив скорость, на японцев устремилось мотоциклетное подразделение. Остальные свернули с дороги для обхода.
Вражеские машины начали разворачиваться, но было поздно. 20 мотоциклистов начали обстреливать их из ручных пулеметов. А вскоре с фланга противника атаковали бронерота и автоматчики. Выброси японцы белый флаг, они могли бы увидеть родные берега Ниппона…
Путь на Чансыр был открыт. Днем 13 августа разведотряд достиг городских стен и, не останавливаясь, ворвался в Чансыр. Кавалерийская дивизия генерала Дамрин-Суруна отошла в результате небольших, скоротечных [83] боев. «Мы видели, – донес Пылев, – как до полка конницы уходило в горы Иншаня».
Итак, на калганском направлении наши войска достигли района дислокации основной группировки князя Дэвана: Дабэйгунсы, Чансыр, Шанду. Но противник не оказывал достаточно серьезного сопротивления. После коротких схваток он предпочитал отходить в глубь страны.
Перед нашими войсками – Чжанбэй, непосредственно прикрывающий укрепрайон. После овладения Чансыром можно было рассчитывать, что судьба Чжанбэя будет решена к утру 14 августа. Но авиаразведка донесла, что 7-я дэвановская кавдивизия не дошла до Калганского укрепрайона и заняла оборону Канбао.
– Как дела, полковник? Каково настроение? – запросил я по радио Дорожинского.
– Неважные дела, товарищ командующий…
– Что такое?
– Горючее опять на исходе. Боюсь, что главные силы в ожидании подвоза геэсэм вынуждены будут временно остановиться.
– Горючее будет. К вечеру ждите бензовозы.
Я сообщил Дорожинскому обстановку, рассказал о 7-й дэвановской дивизии и приказал: сразу же после заправки ночью атаковать отборными силами передовых частей дэвановскую кавалерию в районе Канбао.
После боя мне доложили, что наши танковые и механизированные части действовали умно и дерзко. Ошеломленные внезапной атакой, неся потери, дэвановцы оказались смятыми и в беспорядке начали отходить по тракту в сторону Калгана. Под ударами преследовавшей их мотомехгруппы дэвановцы вынуждены были свернуть на бездорожье и поспешили к Шанду. Туда же устремились и деморализованные, плохо управляемые уцелевшие части из 3-й кавдивизии князя Дэвана, после того как ее застигла и основательно потрепала на марше наша штурмовая авиация.
Новое донесение заставило меня призадуматься, хотя оно и сообщало об успехе соединений калганского направления. [84]
В ходе стремительного наступления наша мотомехгруппа оторвалась от главных сил калганского направления более чем на 50 километров. До Чжанбэя оставалось 120 километров, до Шанду, куда свернули дэвановские дивизии, напрямую около 60. Что делать, куда направить главные усилия?
Сразу напрашивалось решение: прежде всего разгромить вражеские войска в районе Шанду и этим развязать себе руки для действий против Калганского укрепрайона (иначе эта группа оставалась висеть у нас на фланге).
Но ведь оценивать противника только по формальному соотношению сил неправильно. Необходимо учитывать морально-психическое состояние его войск. У 7-й и 3-й дэвановских дивизий оно было явно невысоким. Вражеские соединения с самого начала не сумели подстроиться к нашему стремительному наступлению и метались в поисках выхода из сложившейся для них тяжелой ситуации. И теперь, когда мы пойдем вперед, их командование будет думать, конечно, не о том, чтобы атаковать наш фланг, а о том, как уберечь от ударов свой собственный фланг.
Эти рассуждения привели меня к выводу, что не следует терять время на разгром неприятеля в Шанду, а надо решительно наступать вдоль Калганского тракта.
