Не будем гадать, чем все-таки пленил Джон Барни сердце губернаторской дочери — безупречным рыцарским поведением, гипнотическим взглядом выразительных серых глаз или проявленным мужеством. Одно несомненно — Кэрол не мыслила свое дальнейшее существование без этого человека. Только с ним она могла быть счастлива. И когда Чарли Эванс необъяснимым образом угадал ее настроение и поставил Кэрол перед необходимостью дать прямой ответ на прямо поставленный вопрос, она колебалась лишь несколько мгновений.
— В какой гавани вы могли бы нас высадить?
— Невероятно! — воскликнул Эванс. — Она согласна идти в пекло, лишь бы с вами, старина!
Слова Кэрол поразили Джона Барни не меньше, чем пиратского вожака. Он вдруг понял, что девушка открылась ему в своих чувствах. «Она любит меня! — эта мысль пронзила его мозг и вызвала бурный прилив крови в голову. — Да, она любит меня! Как же иначе объяснить ее решение? Если бы я для нее ничего не значил, она осталась бы здесь, в Пойнт-Гэлли, под защитой своего дяди. Но она отдала предпочтение тому варианту, который предложил ей Эванс. Она предпочла остаться со мной, понимая, какому риску подвергает себя в этом случае!»
Хотя внешне Барни ничем не выдал своего состояния, в душе его творилось нечто невообразимое: там расцветали сады, тренькали певчие птицы и бегал по зеленым лужайкам розовощекий Купидон. Колчан его был пуст.
— Так в какой гавани вы могли бы нас высадить? — повторила свой вопрос мисс Моррис.
— В любой, где нам не будет угрожать опасность, — ответил пират, — и мимо которой будет пролегать наш путь.
— Вам что, все равно, куда плыть? — засомневалась девушка.
— Теперь — да. Когда мы вернемся на остров Коммодора и разделим там добычу, наша компания неизбежно распадется. Кому охота шляться по морям, имея полный сундук барахла, денег и драгоценностей? — Чарли Эванс задумался, потом, пожав плечами, добавил: — Возможно, так поступил бы покойный Брэдли. Он разбойничал из любви к ремеслу пирата. Но таких людей, как он, немного. Они — исключение из правил.
— А вы могли бы, — Кэрол замялась, но, набравшись смелости, продолжила, — вы могли бы высадить нас… в Форт-Джордже?
— В Форт-Джордже? — изумился Эванс.
— В Форт-Джордже? — одновременно с ним воскликнул Джон Барни.
— Ну да! Ведь там живет мой бедный отец, у которого меня похитили, там началась вся эта ужасная история, и туда мне хотелось бы вернуться.
— Надо посоветоваться с командой, — озадаченно промолвил капитан. — Если большинство проголосует за то, чтобы взять курс на остров Генриетты, ваша просьба будет уважена. Если же нет — что ж, мы пересадим вас на любое встречное торговое судно, идущее в том направлении, и оплатим ваш проезд до Форт-Джорджа.
— Вы правда это сделаете? — Кэрол все еще сомневалась в искренности пиратского вожака.
— Капитан Эванс умеет держать слово, — ответил вместо него Джон Барни.
Еще до наступления сумерек разбойники осуществили высадку пленных моряков и пассажиров с «Феникса» на пустынный, покрытый сплошным лесом экзотических деревьев участок побережья. Среди тех, кто получил свободу, находился и сын губернатора Принцессы сэр Джулиан Моррис. До последнего момента он не верил в то, что пираты не причинят ему никакого вреда и ему удастся сохранить голову на плечах без всякого выкупа. Особые опасения и тревожные предчувствия вызывал у него разбойник с обгоревшим лицом — тот самый, которому он столь необдуманно угрожал на борту «Скарборо» виселицей. Однако Нуньес — а речь идет именно о нем — не стал мстить пленнику за сказанные им обидные слова, вполне удовлетворившись тем, что до смерти напугал напыщенного прощелыгу своим людоедским видом.
Сэр Джулиан пришел в себя и обрел некоторое душевное спокойствие лишь тогда, когда почувствовал под ногами илистый грунт заросшего манграми берега. Первое, что он сделал, это отыскал капитана Рейнора и спросил, не видел ли тот его кузину.
— Мисс Моррис? — наморщил широкий взмокший лоб бывший командир «Феникса».
— Да, да, я же вам говорил, что она находится на борту пиратского брига.
— В той шлюпке, которая доставила меня сюда, ее не было.
