Черчилль: в кругу друзей и врагов - страница 25
О том, насколько близки ментально и духовно были Лоуренс и Черчилль, можно судить по тому факту, что полковник был в числе тех немногих, кто подбодрил Черчилля взяться за написание биографии 1-го герцога Мальборо (1650–1722). Еще в марте 1929 года, когда Черчилль только размышлял над будущим сочинением, Лоуренс выразил надежду, что с учетом огромного опыта государственного управления автора будет создана «практическая книга о нашем единственном генерале, обладающем международной славой»[176].
Полковник не увидит полное воплощение замысла, но первые два тома «Мальборо», которые выйдут при его жизни, не оставят его равнодушным. Он давно ждал рассказа о жизни герцога, и, когда Черчилль прислал ему подписанные экземпляры томов, он самым тщательным образом подошел к их изучению. Да-да, именно к изучению. Каждый день, возвращаясь с работы, он штудировал текст, внимательно вчитываясь в каждое слово. Свои комментарии Лоуренс записывал карандашом на отдельных листках бумаги. К счастью, эти листки сохранились, и сегодня, читая их, можно оценить, какое впечатление произвел на него этот фолиант.
Лоуренс отметил для себя интересные творческие особенности автора. Во-первых, «каждая глава несет в себе сюрприз, как в парадоксах Честертона». Во-вторых, «в целом, книга вышла лучше, чем каждая глава в отдельности», следуя логике «главы превосходят абзацы, а абзацы – предложения». В-третьих, по мнению Лоуренса, для красноречия Черчиллю необходимо место. Полковника сильно удивило, что его друг довольно редко «бросает отдельно яркое слово или фразу», чтобы «развернуть свои войска», ему необходимо пространство в тексте. И наконец, четвертое. Для Черчилля сам изначальный план намного важнее, чем украшения, которые ему попадаются на пути реализации. Это показалось Лоуренсу забавным, поскольку противоречило его собственному методу[177].
Раз уж зашла речь о Лоуренсе, то скажем несколько слов о его собственном литературном труде. Лоуренс был не только политиком, военным, переводчиком, археологом и путешественником. Он также отметился на ниве литературы, став автором легендарных мемуаров «Семь столпов мудрости».
У этой книги, как и у автора, была бурная, опасная и непредсказуемая судьба. Вначале, еще до войны, Лоуренс захотел написать книгу о семи крупнейших городах Ближнего Востока: Каире, Смирне, Константинополе, Бейруте, Алеппо, Дамаске и Медине. Отсюда и название, позаимствованное из Библии: «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его»[178]. Когда разразилась война, он уничтожил рукопись, посчитав ее недостаточно зрелой. Затем под тем же названием он взялся за описание Арабского восстания против Османской империи в 1916–1918 годах, в котором принимал личное участие. Работа была начата в феврале 1919 года в Париже, во время участия в мирной конференции. К ноябрю был завершен черновой вариант, состоящий из десяти книг общим объемом в четверть миллиона слов. Незадолго до предрождественских праздников 1919 года, во время пересадки с одного поезда на другой, Лоуренс потерял портфель, где хранилась основная часть рукописи. Остались только введение и планы последних двух книг. С «огромным отвращением», уже в Лондоне, автору пришлось по памяти (черновые наброски, которые он вел в годы войны, тоже практически не сохранились) восстанавливать свое произведение. Он работал над текстом весь 1920 год. Неудовлетворенный качеством написанного, Лоуренс сел за третью версию. Работа была завершена в феврале 1922 года. Объем текста составил триста тридцать тысяч слов. В мае 1922 года автор сжег второй вариант (за исключением титульного листа, оставленного на память). Опасаясь вновь потерять рукопись, он отпечатал восемь экземпляров, которые формально стали первым изданием. Реально же этим отпечатанным и переплетенным вместе листкам бумаги еще далеко было до полноценной книги. Тем более что сам Лоуренс начал новую правку, фактически создав четвертую версию. В процессе очередной доработки текст был частично переписан, частично сокращен. Появилась новая редакция, которая легла в основу первого полноценного издания, которое вышло в декабре 1926 – январе 1927 года лимитированным тиражом: чуть более двухсот экземпляров. Это издание предназначалось не для продажи, а для рассылки подписчикам – друзьям или хорошим знакомым автора, каждый из которых должен был заплатить за подарок немалую сумму в тридцать гиней. Для книжного рынка в 1927 году было выпущено сокращенное более чем на половину издание под названием «Восстание в пустыне»
