Начинался подъем. Даня встал в седле, чтобы помочь ногам, но «танцовщица» у него еле-еле плясала, с тяжелым дыханием.
Монетка мерцала на раме никелированным покрытием, притягивала взгляд. И рука будто нечаянно сорвалась вниз. Но Даня медленно вернул руку на руль. Рука снова потянулась к монетке, и снова он вернул ее обратно. И подумал о своей команде, ползущей где-то вдали, в самом хвосте. Он представил, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Может быть, одна у них мечта — выиграть хоть один раз и жить потом, помнить: было же времечко!
Где же вы, ребята? Ждете ли своего товарища?
Велосипед сорвался вниз, и пошли плясать телеграфные столбы, километровые голубые столбики и выбегающие к дороге подсолнухи. Маленькие тополя превращались в большие: мимо, мимо всего! Как будто ветер летел по шоссе, над спокойным Азовом и полями.
Разлетается, хлопает сзади воздух, точно силится поймать гонщика, но нет теперь власти у воздуха. Даня свободен на трассе.
— Саня, да-авай! — крикнул он, сбивая дыхание. — Саня!
Климаниди оторвал голову от руля, и его усталые глаза обрадовались: кто ведет гонку?!
И пролетели мимо друг друга.
Через некоторое время у белой полосы сгрудились все велосипедисты. Судьи подсчитали минуты, сверили протоколы. Плотный мощноногий Рощенко с залитым потом лицом сидел на заднем сиденье судейского мотоцикла. Вокруг него шаркала по асфальту твердыми подошвами, перемещалась толпа.
Отдельной группой стояли четверо в оранжевых майках, глядели на дорогу.
— Смотрю, а он как пуля, — говорил Климаниди. — Тогда я и думаю себе: я ему сделаю подарок. И попер. И вас догнал, а не заморился…
Даня отошел, катя велосипед одной рукой, и остановился перед Рощенко.
— Поздравляю. — Тот протянул руку. — Завтра командами потягаемся. Конечно, тебе лучше, чтобы гонка была личной. С твоими валенками тебе не видать классного места.
— Вы за меня не бойтесь! — ответил Даня. — Увидим, где мне лучше.
— Тихо! Тихо! — крикнул кто-то сзади.
В тишине объявили результаты первого дня личной гонки: команда Рощенко была первой, Данина — третьей, но их разделяло несколько секунд.
— До завтра, парни! — Рощенко спрыгнул с мотоцикла и, отстраняя гонщиков, заторопился к своему автобусу.
Дане вспомнилось отцовское предупреждение: «Ты все равно уйдешь от них. Тебе учиться надо».
Подошли Климаниди и братья Хмоленки, принесли для него спортивный костюм. Черные от пыли и пота швы их оранжевых маек бросились Дане в глаза. Светились на смуглых руках Климаниди неживые белые рубцы старых ожогов.
Тогда он не мог знать, что ему предстоит повторить их судьбу.
