Однако повод встретиться у них появился неожиданно быстро. В понедельник, с самого утра, Ивану было велено явиться в офис. Сказать, что парень удивился — это ничего не сказать. Вызывали его к самому генеральному. Ваня даже представить не мог, что тому могло от него понадобиться. Нет, они, конечно, много раз пересекались с ним на объектах, и даже неоднократно обсуждали какие-то производственные моменты, но вот так… чтобы его вызывали в офис — такого точно еще не было.
Может быть, эта расистская свинья Гринев что-то ему наплел?! Иван не знал, что и думать, поэтому настроился на самое худшее. Ну, подумаешь… Уволят. С голоду не умрет! Ноги, руки на месте, а что самое главное — голова. Как-нибудь, да справится! Дед, конечно, бубнить будет, но он постарается долго дома не засиживаться…
В приемной генерального, как всегда, пахло кофе и дорогой мебелью. Секретарша уже сидела на своем месте и звонко щелкала по клавишам компьютера, приняв страшно деловой вид.
— Вам назначено?
Ваня ненадолго завис.
— Вообще-то меня вызывали. Я приехал на площадку, а мне сказали ехать сюда, к генеральному.
— Да? — с сомнением переспросила девушка.
Иван пожал плечами и переступил с ноги на ногу. В своем рабочем комбинезоне он чувствовал себя достаточно неуверенно. Шикарные интерьеры приемной подавляли, что и говорить.
Вдруг массивная дверь в святая святых отворилась. И на пороге как раз возник генеральный, собственной персоной.
— Наталия, вы сделали то, что я про… — запнулся на полуслове Василич, увидев Ивана, на секунду насупился, будто бы не мог понять, что он здесь забыл, но так же быстро мужчина сориентировался и протянул посетителю руку.
— Вызывали, Николай Васильевич?
— Да-да, ты заходи. У меня как раз пара минут. Наталья, нас не беспокоить.
Девушка проводила заинтересованным взглядом обоих мужчин (а что, нечасто у них в приемной рабочих увидишь!) и, вздохнув, вернулась к работе.
Тем временем Василич уселся в кресло и махнул рукой на ближайший стул, приглашая присесть и Ваню. Тот приглашением воспользовался. Сел, опустил руки на колени и бросил на начальника короткий взгляд.
— Тебе, наверное, интересно, почему я тебя сорвал с объекта…
Иван пожал плечами, не посчитав нужным комментировать очевидное.
— У меня касаемо твоей зарплаты вопрос.
Ваня резко вскинулся. Если ему урежут оклад — он уволится! И гори оно все синим пламенем.
Надоела ему несправедливость, хотя должен был и привыкнуть, за столько-то лет!
— А что с ней не так?
— Это ты у меня спрашиваешь? — приподнял кустистые брови генеральный. — Разве ты не в курсе, что получаешь меньше всех в бригаде?
— Это для меня не секрет. — Иван провел ладонью по колючей макушке. Его недоумение все усиливалось.
— А почему же ты все это время молчал? Тебя всё устраивает?
— Ну… Нет, не устраивает. Я подходил к начальнику участка несколько раз…
— И, что? Разве что-нибудь изменилось?
— Не то, чтобы…
— Так почему ты не пошел выяснять дальше? — все сильнее хмурился Василич.
Иван передернул плечами и опустил голову. Ну, не объяснять же генеральному, что он с детства привык к несправедливости, что та тянулась за ним всю жизнь, как сопля за аллергиком?! И если сравнить все несправедливости, с которыми ему пришлось столкнуться по жизни с айсбергом, то происходящее сейчас — было всего лишь его вершиной. В то время как большая часть проблем была скрыта под толщей воды. Но они бурлили в нем, сотрясая тот айсберг так, что дерьмо, вываленное на его вершину прорабом участка, уже смыло волной.
— Такс, — в нетерпении ударил по столу Василич, — недополученную зарплату получишь в виде надбавки к ежемесячному окладу. Всю сумму сразу выдать на руки не получится — сам понимаешь.
Но частями вернем.
Ваня ошарашено уставился на начальника. Хлопнул шоколадными глазами раз, другой…
— Ну, что ты стоишь, рот открыл? За что это тебя так начальник невзлюбил, расскажешь?
— Так известно, за что… — пожал плечами парень, справедливо рассудив, что Василич уже и сам навел справки. Соответственно, не мог не знать, что объективных причин для такой ненависти попросту не было.
— Ладно… Я с ним поговорю.
