Не прошло и двух недель, как Пролясковский, пребывавший до этого в должности заместителя главы Департамента труда и занятости, перебрался в кабинет покойного Дерищенко, занял его кресло. Теперь его должность называлась – глава Департамента – правда, с обидной приставкой «и. о.». Что означало – наверху ему доверяют не полностью и в любой момент могут выкинуть из кресла и кабинета. Однако Пролясковский надеялся, что и. о. – явление временное, приставка вскоре исчезнет, вот тогда он и сможет по-настоящему развернуться на «хлебном» месте. Первый же визит он нанес своему давнему другу – Тофику Рашидовичу Хайдарову.
О чем говорили Хайдаров и Пролясковский, так и осталось загадкой – беседа велась в специально снятой для этих целей «президентской» вилле, что исключало любую прослушку. Однако в самом конце разговора на виллу подъехал тот самый старик в потертом халате, который несколько недель назад наведывался в офис «Гермеса». Старик, выслушав витиеватые фразы благодарности московского гостя, получил из рук Пролясковского тяжелый дорогой кейс, в каких нередко перевозят наличность…
* * *
Москвичи за последние годы уже привыкли к тому, что их город превратился в гигантскую стройплощадку. Столичный пейзаж уже невозможно представить себе без строительных кранов и разборных лесов, затянутых зеленоватой сеткой. Вроде бы это в новинку. Но все в истории повторяется. Такие периоды в жизни города уже были. В пятнадцатом веке на месте старого Кремля приезжие архитекторы-итальянцы возводили новый, из красного кирпича, радикальным образом перекраивая облик Белокаменной. Второй строительный бум случился в семнадцатом веке при царе Алексее Михайловиче, населившем Москву во время Тридцатилетней войны угнанными с родных мест белорусскими мастерами. Именно они и возводили церкви, каменные палаты, украшали их майоликовой плиткой, настенными росписями.
Жителям российской столицы не привыкать к тому, что на их стройках трудятся иностранцы. Даже знаменитые московские небоскребы, высотки, украшенные шпилями, на рубеже сороковых-пятидесятых начинали возводить пленные немцы. А продолжили строительство свезенные со всей многонациональной страны каменщики, сварщики, бетонщики… И многие из них навсегда остались в столице.
Большая стройка – это всегда закрытая для обычных жителей города территория. Потому о мегастройках и складывают городские легенды. Так, о сталинских высотках москвичи рассказывали, будто возводят их зэки, привезенные из концлагерей под охраной бойцов МГБ, и живут строители прямо в недостроенных домах, потому и не видно их в городе.
Вот и теперь жизнь за строительным забором для многих является тайной. Не потому, что в нее трудно проникнуть – просто многим нет и дела до того, что там творится. А ведь любое строительство – это всегда огромные деньги, которые, как известно, наравне с информацией правят миром. Именно возле строек, особенно ведущихся на бюджетные деньги, и складываются самые изощренные коррупционные схемы. Недаром же стоимость квадратного метра новостройки в Москве – одна из самых высоких в мире. Хотя предпосылок для этого вроде бы и нет. Ведь трудятся на возводимых зданиях в основном приезжие, готовые вкалывать с утра до вечера за деньги, которые коренной москвич может даже полениться поднять с мокрого тротуара. Построить подешевле, продать подороже, а разницу положить себе в карман – вот принцип застройщиков всего мира. Все остальное – «сказки для бедных».
Россия же устроена так, что положить застройщику разницу в карман целиком никак не удается. Больше половины приходится на всяческие откаты, отстегивания, многочисленные взятки десяткам проверяющих. А их хватает: это и милиция, и пожарные, и санэпидемстанция, и технадзор…
Обо всем этом Андрей Ларин, конечно же, знал еще задолго до того, как оказался на стройке в качестве бригадира группы среднеазиатских гастарбайтеров. Но одно дело знать и подозревать, другое – столкнуться с явлением лицом к лицу, оказаться в шкуре рядового участника строительства. Вот тогда и начинаешь смотреть на мир совсем другими глазами, моментально разочаровываешься чуть ли не во всем человечестве. Чиновники, милиционеры, проверяющие, которые при другой системе вполне могли быть честными, порядочными людьми, в одночасье превращаются во взяточников. Одни берут деньги как бы неохотно, стыдливо отводя глаза, другие же нагло вымогают их – но не отказывается никто. Во всяком случае, за все время службы бригадиром Ларину с таким уникальным явлением столкнуться не довелось.
