Ярослав тяжело поднял голову, смерил Ингу долгим взглядом.
— Дело не только в мести. Уже давно не в ней. Вы его сами слышали. Поверьте — они все такие. Думают, что мир существует только для них, а люди — обслуга или скот. Никто из них не видит в нас равных, они ходят по улицам, как по мясному магазину.
— Неправда, — возразил Сиднев. — Инга, я с самого начала видел в вас равную. А с этого дня уважаю вдесятеро сильней. Вашу помощь я считаю неоценимой. Вы помогаете не только мне, но и всем людям города. С того дня, как я стал гранд-мастером, вампиры никого не убили, в этом и ваша заслуга.
Ярослав рванулся так, что Сидневу пришлось упереться плечом в батарею, дабы избежать удара головой о подоконник.
— А глаза такие добрые-добрые! Расскажи ей о деревнях, где все живут под вампирским гипнозом, а ты и твои миньоны приезжают туда, как в ресторан!
— Лично я пью только консервированную. И от подчинённых требую воздержания.
Тут на него напустилась Ольга:
— Ах ты пися моя золотая! Консервы он пьёт! Бизнесик он сделал на препаратах крови — и вообразил себя праведником. А в других городах как оно, расскажешь? Нет?
— На другие города моя власть не распространяется — пока. Но когда я стану гроссмейстером…
Инга с досадой швырнула об пол разводной ключ. Адреналин выдохся, теперь ее захлестывали жалость и омерзение пополам.
— Заткнитесь, — устало сказала она. — Вот просто все возьмите и заткнитесь.
Они заткнулись на какое-то время. Потом Ярослав, видимо, решил, что она вполне уязвима и можно попробовать кое-что продавить.
— Инга, если вы сейчас подберёте кол и всадите ему в сердце, мир станет чище. Я не скажу, что он станет идеальным, но он станет чище.
Сиднев не остался в долгу:
— Если вы это сделаете, сотни моих миньонов, одурев от безвластия, начнут убивать. Вы работали с наркоманами, вы работали со мной — зависимость есть зависимость, и ради глотка крови вампир способен на что угодно. Буквально.
Инга в отчаянии опустила голову на руки. Она чувствовала себя маленькой, ничтожной и жалкой.
И напуганной. Сильно напуганной.
Инга сидит на полу, привязанная к батарее за ногу, и плачет. Ей больно, страшно и противно.
Больно от того, что туго затянута веревка. Страшно от того, что это сделал ее папа. А противно от того, как он за дверью говорит с мамой.
— Ты с ума сошел?! За разбитую чашку привязать ребёнка к батарее?! Изверг!
Слышен звук пощечины. Мать вскрикивает. Инга вздрагивает, как будто ударили её. Последняя маленькая надежда на то, что мама сейчас защитит ее и все будет как раньше, умирает тихо, как мышонок, задохнувшийся в банке под ванной.
— Ты. Никогда. Не будешь. Говорить. Со мной. В таком тоне. Дело не в чашке, дело в принципе. Сегодня чашка — завтра телевизор. Она должна ценить имущество, которое мы приобретаем трудом и потом.
Мама все еще пытается сопротивляться, возражать, но голос ее уже ломается и дрожит:
— Мы зарабатываем достаточно, чтобы не жалеть о каких-то чашках. Немедленно отвяжи её!
Слышен глухой удар всем телом о дверь. Инга снова вздрагивает.
— Ты не будешь мной командовать. Здесь я решаю, что, когда и как. Без меня ты никто. Библиотекарша на окладе в сто двадцать. Это я зарабатываю достаточно. Это я решаю, о чем жалеть, о чем — нет. Кого наказывать и как. Понятно?
— П-по… поня…
Маленькая Инга дрожит и плачет.
Большая Инга знает, что изнутри стучится что-то важное. Надо только не раскисать, не позволить себе утонуть в эмоциях, а для этого — в мыслях обнять и прижать к себе эту маленькую девочку. Сказать ей: мы справились. Мы преодолели это, мы выросли. Мы храбро открываем двери в самые темные чуланы нашего подсознания, и в руках у нас — тяжелый, надежный разводной ключ.
Инга подняла с пола разводной ключ и, похлопывая им по бедру, откинулась на спинку кресла.
— Знаете, в чем ваша проблема, господа? Вы безнадежные эгоцентрики. Один — нарцисс, неспособный взглянуть на мир без уменьшительного стекла. Второй — травматик, заигравшийся в Баффи, истребительницу вампиров…
— Э-эй! — Ольга возмущенно затрепетала прямо перед носом. Инга невозмутимо продолжала:
— Третья настолько плотно слилась с ролью жертвы, что неизвестно, может ли существовать без нее.
