Задержанный сидел перед капитаном, и был он явно подавлен происходящим. А ведь колоть его надо, понял капитан. Пока он в растерянности. Пугнуть его посильнее. Может, и будет какая польза.
* * *
Когда миновали райцентр, Якут в очередной раз сверился с картой. Оставалось преодолеть еще около сорока километров до нужного им села.
Дорога была пустынной, ни одной машины навстречу. И вокруг – ни жилья, ни огонька. Вскоре пропала и мобильная связь, телефоны «врачей» не могли обнаружить ни одной станции поблизости. Глушь.
– Останови! – приказал Якут водителю.
Машины реанимации скатились на обочину.
– Топор есть? – спросил Якут.
– Есть, – кивнул водитель.
– Руби столб!
Телеграфные столбы тянулись вдоль дороги. Деревянные, полусгнившие, они, похоже, доживали свои последние годы. Отыскали столб потрухлявее и за десять минут его подрубили. Столб обрушился на землю, обрывая телефонные провода.
* * *
Оставив задержанного под присмотром своего коллеги, капитан отправился в соседнюю комнату – звонить в район. Телефон молчал. Поскольку и прежде связь подолгу, бывало, отсутствовала, капитан не придал этому значения. Может, оно и к лучшему. А то не ровен час, поступит команда доставить задержанного. Уж лучше здесь пускай сидит, как собака на цепи. На цепи надежнее.
Капитан взял папку с бумагами. Вернулся в комнату, где задержанный встретил его полным тревоги взглядом, и сел на стуле так, что их с Геннадием теперь разделяли метра два, не более.
– Протокол оформим, – сообщил капитан. – Задержание, в смысле.
И действительно выдернул из папки нужную бумагу. Геннадий, наблюдая за манипуляциями собеседника, мрачнел все больше.
– Фамилия! – требовательно произнес капитан. – Имя! Отчество!
И уже был готов записывать.
– Вяткин Геннадий Сергеевич! – мгновенно отреагировал Геннадий.
Капитан ничего записывать не стал, посмотрел на собеседника недоверчиво. Под этим его взглядом Геннадию было очень неуютно.
– Ответ не принимается, – сказал капитан.
– Почему? – несмело спросил Геннадий, как спрашивает своего учителя вдруг оробевший школьник.
– Потому, – ответил капитан. – Фамилию настоящую сам назовешь или мне ее тебе напомнить?
Геннадий запаниковал.
– Чего-то я не понимаю, – признался он заискивающе.
Тогда капитан выдернул из папки следующий листочек, поднес к глазам и прочитал вслух, с расстановкой:
– Корнышев… Святослав Геннадьевич… Одна тысяча… девятьсот… шестьдесят… седьмого… года… рождения…
Капитан поднял глаза на собеседника. Далее Геннадию отпираться было бессмысленно. Все написано на его лице.
– Тебе такая фамилия известна – Корнышев? – спросил капитан.
Геннадий никак не мог решиться.
– Не юли, – посоветовал капитан голосом человека, которому известна вся подноготная.
– А вы кто? – приглушенным голосом спросил Геннадий. – Вы свои, что ли? С вами связались?
– А как же, – подтвердил капитан, мгновенно сообразив, что тут главное – все подтверждать и со всем соглашаться.
Взгляд Геннадия метался от милиционера к милиционеру. Лейтенант вовремя подыграл своему коллеге, состроив многозначительную мину.
– А доказать? – начал было Геннадий, но мысль свою не успел развить.
Капитан был наготове.
– Уроженец… города… Москвы, – зачитал он следующую фразу из текста листовки, которую держал в руках. – Совпадает?
И снова требовательно посмотрел на собеседника. Деморализованный продемонстрированным ему необыкновенным фокусом, Геннадий непроизвольно кивнул в ответ.
– Разыскивается, – прочитал капитан.
Геннадий воззрился недоумевающе.
– За совершение, – продолжал капитан.
Геннадий растерянно захлопал глазами, вдруг догадавшись, что где-то дал маху.
– Убийства, – с выражением поставил жирную точку капитан.
Поднял голову. Ни жалости в его взгляде не угадывалось, ни участия. Пощады от него не жди.
– К-какого убийства?! – ужаснулся Геннадий.
– Тихо сиди! – повелительно произнес лейтенант и накрыл ладонью лежащий на столе милицейский «макаров».
– Подруга твоя – где? – мгновенно подключился капитан.
Геннадий растерянно хлопал глазами.
– Вы шутки шутите? – наконец дозрел он. – Вы кто такие? Чего нужно?
– Ты – Корнышев?
– Ну да!
