Крысе нет равных в адаптивности и способности эволюционировать с максимально высокой скоростью. Соображают крысы не хуже приматов, проявляя даже способность к абстрактному мышлению. Они способны понимать значение некоторых слов и использовать их в соответствии с ситуацией. Крысы даже могут копировать человеческую речь.
Крысы также способны выводить общие правила поведения и обладают зачатками самосознания
Однако крысы – сравнительно мелкие создания, живущие в дикой среде не более года, а мозг крысы увеличивается в размерах быстрее, чем приобретаются новые нейроны, что не делает его экономичным. Крысы не способны к прямохождению и им сложно пользоваться своими конечностями для изготовления орудий труда.
В связи с этим в отношении к разнообразному и повсеместному сознательному изменению окружающей среды во всех точках планеты, то есть к отделению от окружающей среды в своем сознании и повсеместном преодолении ее сопротивления крысы не слишком пригодны, несмотря на все их остальные замечательные свойства.
Дельфины по своей сообразительности и прочим разнообразными умственными способностям превосходят не только приматов, но и человека.
Однако они ограничены пребыванием в однотипной водной среде, правда, к которой они настолько хорошо приспособились, что близки в этом отношении к идеалу.
Поэтому бессмысленно говорить об их трансформации в существ, которые уничтожают и меняют свое окружение для различных, часто сомнительных целей, преодолевая неимоверные трудности, как в социуме, так и трудовой жизни без особой надежды на существенное увеличения срока этой жизни и ее облегчения.
Кроме того, дельфины не имеют органов, с помощью которых они могли бы вносить серьезны изменения в окружающую среду.
Так что в целом дельфинам сложно, да и вряд ли имеет смысл, исходя из собственного положения, претендовать на роль креативного существа мире.
Получается, что единственным кандидатом на трудную роль креативного существа, которое должно остаться один на один с миром, противостоять ему и. главное себе же, остается трансформированный примат.
Он способен к прямохождению, в меру сообразителен, руки примата приспособлены к выполнению различных операций, размеры примата не позволяют ему затеряться в ряду мелких существ, живет примат довольно долго и внимателен к потомству. Он также склонен к коллективным действиям.
Но высокоразвитым приматам несколько миллионов лет назад многого не хватало для превращения в человека.
По сравнению с дельфином она была не слишком умной. По сравнению с адаптивной крысой обезьяна не слишком хорошо умела переносить температурные перепады и быстро приспосабливаться к меняющейся обстановке.
Поэтому в ходе эволюции из отряда приматов выделились около 6 миллионов лет назад гоминиды, в значительной степени за миллионы лет преодолевшие указанные недостатки.
В частности, объем мозга гоминидов возрос в три раза, почти достигнув объема мозга дельфинов. Гоминиды также постепенно научились использовать шкуры других животных в качестве внешнего покрытия, уберегая себя от резких перепадов температуры. Их передние конечности постепенно стали способными много чего делать, а не только заниматься сбором бананов. Закрепление прямохождения сделало гоминидов неплохими путешественниками.
Но для превращения в человека им не хватало главного: надо было определиться с собой – оставаться в рядах существ, удовлетворяющихся только ощущениями, или же попытаться «сдвинуть» свою сообразительность с обработки и только лишь ощущений в сторону представлений о мире, то есть в сторону себя же в мире, но уже в качестве существа, противостоящего миру, точнее, отбирающего у него то, что хочется по мере возможностей собственного ума, действуя в коллективе себе подобных, в противовес коллективам других живых существ.
В случае подобного отделения себя от окружающей среды данное существо сразу же получало преимущество – к клыкам добавлялись камни, палки, огонь, коллективный разум и коллективная память.
Для такого превращения в сравнительно короткий срок генотип гоминида должен был приобрести совокупности генов, которые не только закрепляли бы способность существ к членораздельной речи и накоплению достаточно большого запаса слов, не только способствовали бы развитию у него абстрактного мышления и выработке логических конструкций, не только позволяли бы ему с успехом применять для работы свои конечности, умножая их усилия другими орудиями, но иная совокупность генов должна была частично «вынести» его из общего потока всех прочих существ на отдельный уровень осознания себя, то есть на уровень такого существа, которое делает не только то, что заложено в его программу рефлекторных действий, отработанную предками в рамках соответствующей жизненной ниши, но которое делает то, что ни в каких программах не закодировано буквально, а именно: делает первоначально то, что, по некоторому соображению, выгодно с точки зрения выживания и облегчения существования, а потом начинает делать и то, что просто хочется в рамках возможного в соответствии со своими планами, меняющимся в зависимости от различных причин, включая настроение. Объем информационных потоков в этом случае резко возрастает, окружающая среда начинает под воздействием этих существ целенаправленно меняться, меняя вместе с тем и их самих в более быстром темпе, чем до сих пор.
