- Поразительно!
Воодушевленный этим восклицанием, дон Франсиско уже раскрыл рот, чтобы продолжить, но тут вдруг из окна дома по саду словно выстрелили:
- Франсиско!
- Это моя жена, - объяснил дон Франсиско и повернулся к окну: - Что случилось?
- Пойди дай микстуру малышу, он ее не хочет пить.
- Каетана уже вышла?
- Сейчас выйдет, - ответил из окна тот же голос.
Домовладелец, порозовев, решил, по-видимому, что следует объяснить мне смысл происходящего:
- Поскольку дом... не очень вместительный, нам в нем не так свободно, как хотелось бы, и если в него кто-то входит, другой должен выйти. Вообще-то тут не дом виноват, а Каетана: уж слишком она толстая. Мы думаем расстаться с ней и взять другую служанку, в весе мухи. Тогда все будет как надо.
В двери появилась и села на пороге толстуха тридцати с лишним лет; вид у нее был усталый. Извинившись передо мной, дон Франсиско вошел, а я попытался было скоротать время, созерцая пейзаж; однако я никогда не видел ничего печальнее этих непрочных домишек, выкрашенных в веселые белый и красный цвета, но обреченных на недолгую жизнь. Я стал думать, где до этого испытал похожее чувство, и вспомнил санаторий для золотушных детей на одном из пляжей северного побережья. Дети казались тоже веселыми, но многим из них не суждено было играть на солнце следующим летом. И эти яркие домики будто воплощали в себе все несчастные судьбы, все искалеченные детства. Казалось даже, что некоторые домики сами понимают, что хватит их уже совсем не на много дождливых зим, и окна их смотрели грустно, как глаза больного, а черепичная крыша напоминала берет, который низко надвинул себе на лоб боязливый ребенок...
"Может, их укрепили бы несколько инъекций цемента", - подумал я и перевел взгляд с этого зрелища, от которого сжималось сердце, на ветку ползучей розы на стене дома.
Я увидел улитку и схватил ее двумя пальцами.
- Наверно, вам не захочется огорчать дона Франсиско, - сказала толстуха, которая, подпирая подбородок руками, сидела по-прежнему на пороге, - поэтому советую вам посадить назад этого вредителя.
- Какого вредителя? - спросил я.
- Да улитку, которую вы сняли. Эта лучшая из всех, какие у нас были. Она уже три дня в усадьбе и, похоже, сеньору очень нравится.
- Нравится? Чем? - изумленно пробормотал я.
- Вы еще спрашиваете! Сеньор очень переживал, что в саду нет вредителей. Заявлял, что все его друзья, у кого есть усадьба, толкуют о вредителях без конца, будто без них никакого сельского хозяйства даже быть не может. А у нас ни бабочки, ни гусеницы, ни букашки какой - из тех, что людям не дают покоя, растения губят. Тогда сеньор решил, что сам добудет вредителя. И однажды принес улитку.
- Это делает ему честь, - произнес, подумав немного, я.
- Но в первую же ночь она уползла, тогда сеньор принес другую. Эта тоже уползла. И после нее сто других. Так долго, как эта, у нас еще не задерживалась ни одна. Ту, что была до нее, мы привязали к дереву на нитке, очень длинной - улитка по всему саду могла ползать, только уползти из него не могла. И представьте себе: на другой день покончила с собой!
- Покончила с собой?
- Да. Переползла во двор и отдала себя на съедение курам - им раза два клюнуть пришлось, не больше. И даже часть нитки, привязанной к дереву, проглотили, это и помогло сеньору узнать, что случилось.
- И почему, как вы думаете, они у вас не живут? - уже обеспокоенный, спросил я.
- Из-за растений, - мрачно ответила толстуха. - Хоть и непритязательное создание улитка, в саду и листочка нет, чтобы ей годился для корма. Посмотрите на землю. Сахара и та плодороднее. Нигде в усадьбе не увидите перегноя и в полмиллиметра толщиной. Чего же ждать от такой земли? Вольно этой улитке здесь оставаться так долго, но я за ней эти дни наблюдала и скажу вам, что желудок теперь у нее больной и она так похудела, что ее родная мать не узнает. Половину дня ее рвет. Видите этот куст? В соседней усадьбе растет другой. Так иногда замечаешь, что никакого ветра нет, а кусты шевелятся, а все дело в том, что какому-то корню попалось что-то съедобное, и кусты начинают драться под землей, как две собаки из-за кости. Дом такой маленький, что я уборку делаю в один миг и у меня остается много свободного времени наблюдать, как кусты борются.
