Необходимость их стеречь намертво приковала нас к этому месту, и мы провели там несколько недель, совсем как робинзоны. Когда около нас останавливался хвост очередного поезда, мы прохаживались вдоль пути и монотонно, нараспев предлагали: "Стакан воды!", потому что слышали, что таким способом зарабатывают себе на жизнь все, кто, отстав в незнакомом месте от поезда, не может найти себе работу и кому негде достать денег на билет домой. Монетки в пять сентимо, выручаемые нами, мы клали, продумывая и последовательно меняя их положение, на рельсы, и поезда, проходя, расплющивали их, и монетки в пять сентимо в конце концов превращались в десять сентимо. Так нам удалось сколотить вполне приличный капиталец.
Не знаю, чем бы все это кончилось, но в один прекрасный день я, вдруг оцепенев, с блуждающим взглядом, двигаясь как сомнамбула, пошел к станции и вскочил на подножку набирающего скорость почтового поезда. Подчинившая меня себе странная сила властвовала надо мной вплоть до девяти утра следующего дня. В девять, все еще не отдавая отчета в своих действиях, я толкнул дверь кабинета в министерстве финансов и увидел перед собой начальника моего отдела; его указующий перст был обращен к потолку, а взгляд неодолимо меня притягивал. Я пошел к нему и остановился, только когда мой нос уткнулся в его палец. Тогда шеф дунул мне в лицо и сказал:
- Ну что ж, сеньор Диас, распишитесь в книге прихода.
Я все понял, так как уже вернулся в свое нормальное состояние. Кончился мой отпуск. Мой начальник был жуткий человек. Он бы заставил меня явиться на работу точно вовремя, находись я даже на необитаемом острове. Из всех деспотов, свирепствующих в отделах министерства, никто не гипнотизировал на расстоянии так хорошо, как он.
Но ничего этого не случилось бы, если бы я отправился в отпуск на машине. Эта цепь неприятных приключений привела меня к мысли, что железнодорожный транспорт - средство передвижения устарелое и неудобное.
ГЛАВА VIII, где я убеждаюсь в том... чего не может быть.
Кабальеро, сидевший рядом со мной на банкете, который мы устроили для нашего начальника отдела по случаю бракосочетания его старшей дочери, ввергнутой нетерпеливым женихом в состояние материнства, то и дело выражал неудовольствие.
- Эти баклажаны никуда не годятся, - сказал он мне. - И сравнить нельзя с теми, что растут у меня в имении.
Потом он заверил меня, что и одного кролика из тех, что разводит у себя в имении, не променял бы на сорок протухших лангуст вроде тех, что нам подали в похожем на гной майонезе. Я с грустью думал о своей повышенной кислотности и о двадцати пяти песетах, которых мне стоил куверт на этом банкете.
- Безобразие, просто безобразие, - с горечью поддержал его я. - Черт бы побрал эти банкеты! Давайте выпьем - может, хоть настроение поднимется.
Я налил ему вина.
- Думаю, - сказал он, - что оно хуже вина с моих виноградников.
И он с опаской сделал глоток. Один, еще один - и так, пока бокал у него не опустел. Я вежливо ждал.
- Ну как? - спросил я наконец.
- По-моему, хуже, - ответил он. - Но до конца я не разобрал, а оговаривать винодела мне бы не хотелось. Плесните еще немножко.
Я снова наполнил его бокал.
- Нет, мое лучше, - твердо сказал он, до дна осушив бокал.
Все же полной уверенности у него, как видно, не было, потому что после этого он выпил еще бутылку. Потом он мне сообщил, что, если я хочу налить ему еще, он согласится выпить только из стакана, потому что подобные вина можно лить в желудок в таких же количествах и с тем же безразличием, что и обыкновенную воду, а хорошие напитки следует пить только маленькими порциями и небольшими глотками.
Когда официанты стали обходить гостей, предлагая сигары, кабальеро достал пенковую трубку, изображающую президента Вильсона, и любовно ее прочистил петушиным пером.
- Перо тоже из моего имения, - сказал он доверительно. - У меня сотни петухов и кур; вы можете себе представить, сколько у них перьев. Лучших перьев для чистки курительных трубок на свете нет. Может, у других лучшие яйца (хотя это надо еще доказать), но никакие другие птицы не могут предложить такие перья, будто специально созданные для того, чтобы вычищать ими из курительных трубок никотин.
