– А что это было? – спросил Франц. – Или это что-то личное?
– Нет… Могу рассказать, если хотите.
6. Рассказ Тани
– Я всю жизнь прожила в России, тогда еще СССР, и работала архитектором.
Не таким архитектором, который проектирует новые дома, а таким, который изучает старые. Наш отдел занимался загородными усадьбами, так что сотрудникам часто приходилось ездить за материалом – как правило, не очень далеко от Москвы. Я любила эти поездки, они давали возможность вырваться из текучки на одну-две недели, а главное, можно было порисовать на натуре – не только для работы, но и для себя. С сыном обычно оставалась моя мать, ну а если она не могла, то я просила кого-нибудь из подруг.
В тот раз с первого шага все пошло как-то не так: начать с того, что ни один из сотрудников-мужчин поехать с нами не смог. Я оказалась старшей в группе, состоявшей, помимо меня, еще из двух несмышленых девчонок, которые и работали-то у нас без году неделя. Делать, однако, было нечего, спасибо и на том, что шофер институтской машины помог нам загрузить в поезд тяжеленные ящики с документацией и чертежами. С билетами тоже не повезло: ехать пришлось в общем вагоне, набитом соответствующей публикой – они непрерывно ссорились, жрали тошнотворную снедь, пили теплую водку и пахли (было довольно жарко, но вентиляция не работала). На этом злоключения не кончились: поезд задержался и прибыл на нашу остановку с двухчасовым опозданием. Еле успев выгрузить барахло за три минуты стоянки, мы, взмыленные, злые и голодные, оказались в шесть часов вечера в абсолютно незнакомом месте – никто из нас не бывал в этом городишке раньше. Наш объект находился в сорока километрах отсюда, причем по грунтовой дороге, а не по шоссе.
Автобусы туда не ходили, проката машин в России не существовало, что же касается такси… да само понятие «такси» было столь же чуждо этому месту, сколь и понятие космического перелета. Имевшееся у меня письмо из Института к местному начальству с просьбой выделить машину оказалось бесполезным, ибо найти никого не удалось (рабочий день уже закончился). Девчонки обежали все три городские гостиницы – мест не было.
Это был типичный среднерусский городок, застроенный уродливыми пятиэтажками и полуразвалившимися деревянными домишками. Пьяные мужики угрюмо шатались по неосвещенным улицам. Сидя на своем барахле перед вокзалом, мы не знали, что делать; было уже около девяти, почти совсем темно. И вот тут-то около нас и притормозил проезжавший мимо грузовик. Из кабины высунулась глупая, но вполне добродушная харя и весело спросила: «Куда ехать-то, девоньки?» – «В Жадуны», – заискивающе заглядывая в глаза, пропели Ляська и Бегемот. «А ну бросай барахло в кузов, сами садись в кабину!» – гаркнула харя, и мы в три голоса аж застонали от облегчения. Шофер, здоровенный детина лет сорока, помог нам загрузить ящики в кузов и усадил всех троих в кабину на два пассажирских места. Из окошка грузовика городишко уже не выглядел враждебным, и даже шарахавшиеся по улицам пьяные мужики выглядели скорее бессмысленными, чем опасными. Поднимая клубы пыли на сухих местах и жирно чавкая шинами по грязи, грузовик выехал из города на проселочную дорогу.
Усадьба, которую мы собирались «мерять», находилась в трех километрах от деревни – нас должен был встретить предупрежденный телеграммой смотритель.
Больше в усадьбе никто не жил, ибо она как памятник архитектуры охранялась государством. Наш спаситель, не взяв предложенной десятки, выгрузил вещи прямо на крыльцо, сбегал за смотрителем и быстро укатил. Напоследок он посоветовал «…не очень-то седни по лесу бродите – мужики в Жадунах с утра гулямши, а об сю пору непременно пойдут вертуновским морду бить».
Смотритель – ветхий старичок лет девяноста – отпер барский дом и отвел нас в небольшую комнату, где, по его словам, всего удобнее было остановиться.
Мебели там не имелось, зато имелся камин… и даже дрова – на дворе, в сарае.
Ляська притащила с пяток сухих березовых поленьев, мы с Бегемотом разобрали рюкзаки, расстелили спальники и достали еду. Мы были ужасно голодны и за ужином слегка переели… то есть слегка переели мы с Ляськой; Бегемот же переел так, что отвалился назад, бессмысленно таращил глаза и тихо хрюкал. Посуду мы решили помыть утром; шустрая Ляська еще раз сгоняла в сарай и подкинула в камин дров, после чего дверь в нашу комнату мы заперли (жадуновские мужики не дремлють!), а ключ повесили рядом на гвоздь.
