Финн, слуга. Северянин, помощник фехтовальщика Кирино, специалист в области массажа и водных процедур. После того, как стрелки оканчивали свои упражнения, поливал им на поясницу горячей водой из трубочек, с силой выдувая ее ртом. В дни полнолуния у него начинали кровоточить большие пальцы на ногах в память о богах и героях Калевалы. Бессмертных обитателей Олимпа Финн ни в грош не ставил, один только сеньор Эдип внушал ему уважение.
Флегелон. Предполагаемый слуга Ореста, чей пол был неизвестен. Этим можно объяснить ошибку Рахела, принявшего Эудоксию, женщину, переодетую интендантом, за него. Расплачивался за принца на постоялых дворах, на кораблях, которые они нанимали, и на ярмарках, где инфант покупал коней. Им приходилось делать так оттого, что Орест не желал прикасаться к монетам с изображением эллинических царей, считая всех их незаконными правителями и мерзавцами. По правде сказать, ни один надежный свидетель не подтверждает существования Флегелона. Сторонники версии о его принадлежности к сильному полу распустили слух, будто он сделал ребеночка девушке из пекарни, пробравшись тайно в город, чтобы прорепетировать приезд Ореста. Ребенок, однако, на поверку оказался сыном венецианского сыщика, состоявшего на службе у Эгиста. Шпик притворился углом улицы: одна половина туловища изображала солнечную сторону дома с балконом и синей табличкой «Улица Флегелона», а вторая — теневую. Девушка вышла из пекарни подышать свежим воздухом и прислонилась там посмотреть на луну.
Флоринда, лузитанка. Проститутка в доме Малены. Сильно шепелявила и гордилась своими родинками. Особа романтического склада, любила принимать печальный вид, сидя перед зеркалом. Ложась в постель с кем-нибудь, затыкала уши ватой, чтобы ничего не слышать, а сама вспоминала нежные слова своего любовника, португальского идальго с гитарой, и повторяла их, подражая его голосу, запечатлевшемуся в ее сердце. Очередной клиент бывал от этого в восторге, считая, что его подбадривают по-португальски.
Хасинто. Интендантский офицер, автор инструкции по употреблению счётов. Когда он заболел, униформу бедняги использовала его свояченица Эудоксия.
Хустиниано. Марселец, аккордеонист в доме Малены.
Чудовище о двух головах. Одна была мужской, а другая женской, и по причине несовместимости натур пришлось разделить их. Дамская головка оставила тело, каковое оказалось мужеска пола, и стала работать говорящей головой. Жизненное тепло в ней приходилось поддерживать, помещая рядом пузыри с горячей водой. Последние сведения о ней дошли до лодочника Филипо, их ему принес один человек, видевший ее в Буэнос-Айресе.
Эвенсио, Святой. Святой столпник, живший на Эгейском побережье Империи. Ему доставляли пищу, протягивая хлеб и инжир на концах длинных шестов, а пил он одну только дождевую воду. Эвенсио читал вслух «Житие святого Иосафата» и, даже если бушевал ураган, срывая черепицу с крыш и выкорчевывая деревья, продолжал стоять наверху как ни в чем не бывало. Ручная чайка доставляла ему морские раковины в клюве, он справлял в них нужду, а затем птица уносила их обратно в море. Когда он умер — а случилось это осенью, когда окрестные жители явились угостить его виноградным соком, — колонна наклонилась и бережно положила тело на землю: столпник распорядился, чтобы его похоронили стоймя. В украшенных миниатюрами списках греческих святых художник не смог нарисовать святого стоящим на колонне: слишком уж много имен пришлось на эту букву, а потому изобразил Эвенсио сидящим на коринфской капители. Сие, однако, не умаляет его заслуг, ибо всем известно, что Эвенсио был столпником.
Эвмон, царь Фракии. Его особенностью являлось свойство одной ноги уменьшаться в размерах раз в полгода. Дабы не хромать на парадах, Эвмон отправлялся путешествовать, скрывая свой недостаток при помощи легких деревянных муляжей. Фракиец слыл знатоком мулов и женщин и отличался щедростью.
Эльвира Пачеко, донья. Появлялась в искажавшем суть истории варианте «Рыцаря из Ольмедо» и, согласно этой версии, убивала своего возлюбленного дона Алонсо.
