Человек, который был Богом. Скандальная биография Альберта Эйнштейна - страница 26

— Так надо; это тайные мистерии Братства… просто исполните, о чем вас просят, и «узаконьте» войну, к вам прислушаются…

Разговор оборвался. Оказавшись на высокой трибуне, он призывал отказаться от ядерного оружия, «самоуничтожения», и говорил об Израиле.

— А Палестина?… Ведь может быть война… — крикнул советский дипломат.

Альберт понял: он в ловушке. В зале собрались сотни человек, но он нашел взглядом магистра. Тот пристально смотрел на Эйнштейна.

— Да, будет война, — упавшим голосом произнес Альберт, — но… пусть она не пугает вас: ради государства евреев мировая общественность должна сделать все, даже пойти на войну…

«Пацифизм» Альберта за одну минуту стал пустым звуком; ему больше не верили, а еще пришлось открещиваться от обвинений в сионизме.

Но все же к призыву Эйнштейна прислушались, и несколько месяцев спустя на мировой карте появилось новое государство — Израиль. Альберт исполнил свой долг, но его вновь мучали сомнения. Если евреи обретут свое государство, они лишатся статуса привилегированного народа. Сейчас они правят миром, имея в каждой стране свою элиту, но обретя государство, потеряют эту власть. Да и войны с Палестиной не избежать. Из-за этого он поругался со многими сторонниками проекта «Земли обетованной».

Как дурное знамение он воспринял кончину Хаима Вейцмана. Его скоропостижная смерть казалась приговором самому проекту. «Долго эта страна не просуществует», — с грустью думал Альберт. Он впал в депрессию, все шло не так. Еврейское закулисье приступило к дележу пирога: кто теперь станет главой всех евреев. Альберт не мог на это спокойно смотреть. Его стол завалили письма, многие спрашивали его рекомендаций, но Эйнштейн молчал.

Однажды он получил загадочное письмо. Несколько часов он перечитывал его как завороженный, задумчиво расхаживал с сигарой по кабинету. На столе лежала адресованная ему официальная бумага с предложением возглавить Израиль и весь еврейский народ.

Однажды старый приятель позвал Альберта на Мичиганское озеро. Это был Джонс. После лечения в больнице он получил увольнение, и теперь наслаждался неожиданно свалившейся на голову свободой. Если бы не продолжительная болезнь, начавшаяся после того эксперимента, из секретной службы Джонса отпустили бы только с пулей в голове. Несмотря на муки, он мысленно благодарил Эйнштейна, а пригласив на озера, искренне заверил, что никакой информации выпытывать уже не будет. Альберт согласился.

Они плавали на яхте, болтая о бессмысленных мелочах. Джонс ловил рыбу голыми руками, а Альберту это все никак не удавалось.

— Кстати, — внезапно сказал Джонс, — как там госпожа Коненкова? Переписываетесь?

Альберт хорошо помнил свою русскую «шпионку».

— О да, она шлет мне письма каждый день.

— Значит, еще любит…

Они долго смеялись. Конечно, Джонс полагал, что она интересовалась только секретами.

— Ничего эдакого не пишите… — сурово предупредил он.

— О нет, — парировал Альберт, — что мог, уже все написал.

Лицо Джонса на секунду посерело, а потом он рассмеялся. Все уже не имело значения.

— Будьте осторожнее, вашу почту читают, — произнес Джонс, пристально глядя ему в глаза. Альберт кивнул. Читают, раз знают, что шпионка… Но он устал от глупых и бессмысленных человеческих игр, оканчивающихся чьей-то смертью, и равно выступал против всех: американцев, китайцев и масонов.

Альберт выключил свет. Это надо было сделать в темноте. Последние разработки безумно тревожили его. Ядерный удар, ложь, закрутившаяся в сумасшедшем ритме гонка вооружений заставляли его сделать это. Знания вели человечество к апокалипсису. Новое изобретение, открытие только разжигали жажду самоуничтожения. А если они начнут путешествовать во времени, летать со скоростью света — судьба людей будет решена.

Он схватил ворох рукописей и одну за другой побросал в камин. Огонь проглотил, наверное, самые интересные исследования за всю историю человечества. Альберт понимал: реализуй он их, он навсегда бы превзошел всех «выдающихся», от Леонардо да Винчи до Николы Теслы, но слава отступала на второй план.