— Тебе развернутое или сжатое изложение? — спрашивает Алан, открывая папку с отчетом о вскрытии.
— Сжатое.
— Пожалуйста… Убийца или убийцы изнасиловали ее как до, так и после смерти. Он или они резали ее острым предметом по живому, большинство из этих ран были не смертельными.
Пытки. Я кивком прошу его продолжать.
— Причина смерти — потеря крови. Она истекла кровью, у нее перерезана яремная вена. — Он кидает взгляд на страницу в папке. — Когда она умерла, они вдоволь позабавились с ее телом, они выпотрошили ее. Вынули внутренние органы, разложили по пакетам и оставили около тела. — Он смотрит на меня. — Все органы на месте, за исключением печени.
— Скорее всего они забрали ее с собой, — вставляет Джеймс. — Или съели.
Я пытаюсь скрыть дрожь, которую вызывают его слова. Я уверена, что он прав.
— Раны были нанесены предположительно скальпелем. Медики утверждают, что внутренние органы были удалены весьма профессионально. Подразумеваются не хирургические навыки, но знание анатомии и умение удалить органы без повреждения. Эти ублюдки не только удалили толстые и тонкие кишки, но и рассортировали их. Три пакета для тонких кишок и четыре для толстых.
Я думаю над его последними словами.
— Он… Прости, они обошлись таким же образом с другими органами?
Он смотрит в записи и качает головой:
— Нет. — Поднимает глаза на меня. — Они бахвалились.
— Это хорошо, — мрачно резюмирую я.
Лео в изумлении таращит на меня глаза:
— Что же тут хорошего?
Алан поворачивается к нему и отвечает за меня:
— Хорошо потому, что мы ловим таких парней на ошибках. Если они бахвалятся, значит, самого убийства для них недостаточно. Они хотят привлечь наше внимание. Следовательно, они могут потерять осторожность. И наделать ошибок.
— Говоря по-простому, детка, — вмешивается Келли, — это означает, что у них еще больше мозги набекрень, чем обычно. И больше шансов обмишуриться.
— Понял, — говорит Лео. Но выглядит при этом немного озадаченным.
Я его понимаю. Довольно затруднительно рассматривать удаление внутренних органов двумя психопатами как нечто положительное. Возможно, он решает, хочется ли ему обрести такой взгляд на события.
Алан продолжает:
— Удалив органы, они оставили брюшную полость открытой и привязали Бонни к телу матери. — Он закрывает папку. — Никаких следов спермы, только следы латекса во влагалище.
«Они пользовались презервативами, чтобы не оставить следов для анализа на ДНК», — соображаю я.
— Больше ничего. Никаких волос или отпечатков пальцев на теле. Все.
— И что дальше?
Джеймс пожимает плечами:
— Взгляните на картину в целом. Нет признаков какой-то нерешительности при нанесении ран. Они были абсолютно уверены в том, что делают, когда вспарывали ее. Один из них, наверное, имеет медицинское образование. Думаю, это вполне возможно.
— Или у них просто большая практика, — бормочет Келли.
— Что еще мы знаем? — Я оглядываю всех.
При моих словах Алан достает блокнот и ручку. Так уж у нас заведено. Он готов записать все разумные мысли и предложения.
— Мы знаем, что оба они белые, оба мужчины, — говорит Келли. — Один ростом примерно шесть футов, второй — пять футов и десять дюймов. Оба в хорошей форме.
В разговор вступает Алан:
— Они осторожны. Умеют действовать, не оставляя улик. Никаких волос, эпителия, спермы.
— Но они не так умны, как хотели бы казаться, — замечаю я. — У нас есть отпечатки пальцев в кровати. И мы догадались, что их было двое.
— Ну, тут как раз проблема, — говорит Алан сухо. — Может, они знают про «перенос».
Алан имеет в виду «принцип Локарда». Локард считается отцом современной судебной медицины. Его принцип гласит: «Когда соприкасаются два объекта, происходит перенос материала с одного объекта на другой; этот материал может быть крошечным или крупным, может быть труден для обнаружения, но он обязательно имеется, поэтому на экспертов-криминалистов ложится обязанность собрать все эти материалы, какими бы микроскопическими они ни были, и доказать событие переноса».
