Она задумчиво смотрит на меня.
— Понимаю. — Она молчит, потом говорит: — Как только мы отправили ее в больницу, я вызвала экспертов и вытрясла из них душу. Возможно, я немного перестаралась, но я была… вне себя. Даже слов не подобрать, чтобы описать, что я чувствовала.
— Я понимаю.
— Пока все это происходило, я позвонила Алану, и вот вы здесь. Больше мне нечего сказать. Мы в самом начале, Смоуки. Собираем улики. У меня даже не было времени, чтобы остановиться и хорошенько все осмыслить.
— Давай немного отступим. Позволь мне провести тебя по случившемуся как свидетеля.
— Конечно.
— Мы сделаем это с помощью ПЮ.
— Ладно.
Под ПЮ подразумевается «познавательное интервью». Воспоминания свидетелей и их рассказы доставляют нам массу неприятностей. Люди либо видят мало, либо не помнят, что видели, из-за травм и волнения. Они могут вспомнить что-то, чего на самом деле не происходило. Метод «познавательного интервью» используется уже давно, и хотя для него разработана специальная методология, его применение все равно сродни искусству. Я очень хорошо умею это делать, Келли еще лучше, а Алан — вообще мастер.
Основным принципом ПЮ является предположение: если заставлять свидетеля описывать событие от начала до конца снова и снова, то он не сумеет вспомнить что-то дополнительно. Поэтому используются такие приемы. Первый — контекст. Свидетелю предлагается вспомнить, что было до происшествия: как прошел его день, чем он занимался, что его беспокоило. Таким образом, происшествие описывается в контексте его жизни. От воспоминаний о предшествующих событиях свидетель движется вперед и вспоминает происшествие более подробно. Второй прием — нарушение последовательности воспоминаний. Свидетелю предлагается вспомнить, что случилось после происшествия: что он почувствовал, с кем общался, что заметил. Это заставляет его задумываться. Затем его начинают расспрашивать о происшествии, и стимулированная память выдает новые детали. Последним приемом является смена перспективы. «Любопытно, — говорите вы, к примеру, — как бы это все выглядело, если смотреть от двери?» Это сбивает свидетеля с наезженной колеи и приводит к неожиданным выводам.
В случае с Дженни, которая сама опытный следователь и обладает исключительной памятью, такое познавательное интервью может быть очень эффективным.
— Середина дня, — начинаю я. — Ты в своем офисе и… Что ты делаешь?
Она поднимает глаза к потолку, пытаясь вспомнить.
— Я разговариваю с Чарли. Мы обсуждаем дело, над которым работаем. Шестнадцатилетнюю проститутку забили до смерти и оставили лежать в аллее в злачном квартале.
— Угу. И что вы говорите?
Ее глаза грустнеют.
— Говорит в основном Чарли. О том, что всем глубоко наплевать на мертвую проститутку, хотя ей всего шестнадцать лет. Он в бешенстве, ему нужно выговориться. Чарли трудно примириться со смертью детей.
— Что ты чувствуешь, когда все это выслушиваешь?
Она пожимает плечами, вздыхает:
— То же, что и он. Я злюсь, мне грустно. Я не пытаюсь выговориться, но все понимаю. Я смотрю на свой стол, пока Чарли рвет и мечет. Из папки торчит фотография. Это снимок того места, где девочку нашли. Мне видна часть ее ноги до колена. Она выглядит такой неживой. Я чувствую усталость.
— Продолжай.
— Чарли понемногу остыл. Кончил возмущаться, сел и помолчал какое-то время. Потом взглянул на меня, озарил своей глупой кривой улыбкой и сказал, что извиняется. Я сказала, мол, ничего страшного. — Она пожимает плечами. — Ему доводилось в прошлом выслушивать мои вопли. Для напарников это обычное дело.
— Что ты в тот момент думала о нем?
— Он был мне душевно близок. — Она взмахивает рукой. — Такого между нами никогда не случалось. Понимаешь, просто близок. Я знала, что он всегда придет мне на помощь, как и я ему, но что бы вот так… Я счастлива, что у меня хороший напарник. Я уже собиралась сказать ему об этом, когда раздался телефонный звонок.
— Это звонил убийца?
— Ну да. Я помню, что несколько растерялась, когда убийца начал говорить.
— В смысле?
— Ну, жизнь протекала… нормально. Я сидела с Чарли, тут кто-то сказал «Тебя к телефону», я ответила «Спасибо» и взяла трубку. Все эти обстоятельства я переживала тысячи раз, равно как совершала и все эти движения. Внезапно все перестало быть нормальным. Я перешла от разговора с обычным человеком к разговору с самим злом. — Она щелкает пальцами. — Вот так, разом. Это подействовало на нервы. — В глазах у нее при этих словах отражается боль.
