Уилл щелчком отбросил недокуренную сигарету под копыта взмыленного гнедого жеребца, на котором восседал бородатый. Ситуация требовала сдержанности и терпения.
— Мы приехали сюда за солью. И всякий, кто называет меня вором и скотокрадом, лжец.
Хансбро достал из чехла ружьё, и люди Вэггомана зашевелились. Они смотрели на чужака с внезапно проснувшимся интересом.
Положив дуло на луку седла, Хансбро взглянул на Дейва.
— Твой отец всегда поступает с такими людьми по-свойски. Я же говорил. По-другому с ними нельзя.
Дейв сердито поджал губы.
— Ладно, делай как знаешь.
— Фиц, — не поворачивая головы, распорядился Хансбро, — ты с верёвкой получше других справляешься.
Тот, к кому он обращался, коротышка с землистым лицом, ухмыльнулся, тронул коленями бока лошади и, выехав вперёд, ловко размотал лассо. Уилл поднялся с сиденья фургона.
— Даже не пытайся! — предупредил он и шагнул вперёд. Фиц резко, одним движением запястья, метнул лассо, и Уилл вскинул руки, чтобы отбросить летящую к нему петлю. Поздно! Подошвы сапог ударили в спёкшуюся землю, и в тот же миг конь коротышки, получив шпорами в бока, рванулся вперёд, натягивая верёвку.
Петля сдавила Локхарта под самые бёдра, и он мгновенно потерял равновесие. Прежде чем Фиц сумел справиться с животным, Уилл уже проехал на животе по остывшей золе костра.
— Держи его! — приказал Хансбро.
Полежав пару секунд на боку, Уилл отхаркнулся и перевёл дух. Потом перевернулся лицом вниз, поднялся и выпрямился. Петля держалась крепко. Чёрная, всепоглощающая ярость всколыхнулась в нём и бросилась в глаза, устремлённые на Дейва Вэггомана и Вика Хансбро.
— Это была ошибка, — с усилием процедил Локхарт.
Хансбро взглянул на Фица.
— Если понадобится, дерни его ещё разок. — Он повернулся к своим людям и совершенно спокойно, не повышая голоса, приказал: — Фургоны сжечь. Мулов расстрелять.
Уилл слушал и не верил тому, что слышит.
— Ты расстреляешь мулов?
— А их сюда приглашали? — вопросом на вопрос ответил Хансбро.
Приказание выполнили быстро и чётко. Кто-то нашёл в фургоне топор. Высушенные солнцем борта порубили в щепы для растопки. Огонь разводили под передними осями фургонов, там, куда ещё не добралась сырость. Пламя жадно набросилось на сухое дерево и быстро побежало вверх.
Чарли Юилл подобрал с земли чёрную шляпу и подошёл к Локхарту. В его тёмных глазах плясали недобрые огоньки, взгляд скользнул по натянутой верёвке до дула ружья, лежавшего на латунной луке седла.
— Придёт день, и мы ещё встретимся, так? — Чарли перешёл на язык своего отца, переключаться на который он умел легко и без малейших усилий.
Фиц нахмурился и подозрительно уставился на него. И тогда гнев Уилла прорвался холодно прозвучавшей репликой:
— Солдаты возвращаются. Вот теперь и посмотрим...
Вытянувшись короткой, стройной колонной, патруль возвращался к горящим фургонам. Глядя на них, Уилл чувствовал, как просыпается в сердце полузабытая гордость. Эти люди несли закон и порядок.
Лейтенант поднял руку, и небольшой отряд остановился в сотне футов от места событий. Он подъехал один, хмуро оглядывая разгромленную стоянку.
— Что здесь произошло?
Вик Хансбро ответил ему из седла — спокойно и с нескрываемым презрением.
— Мы поймали нарушителей. Здесь земля Вэггомана.
Фиц по-прежнему не отпускал лассо, и петля сидела всё так же туго.
— Я предложил заплатить за допущенную ошибку. Заплатить по справедливости, — едва сдерживая гнев, объяснил Уилл. — Эти люди намерены расстрелять моих мулов. Вы ведь остановите их, лейтенант?
Дейв ещё раньше подъехал к Хансбро. Теперь он резко подался вперёд и, едва не переходя на крик, заявил:
— Армии это не касается!
— Я сам знаю, что касается армии, а что — нет, — недовольно ответил Ивэнс, переводя взгляд с Локхарта на пятерых стоящих в стелющемся дыму возниц, молчаливых и лишь сжимающих в бессильной злобе кулаки. — А что Локхарт и его люди?
Хансбро бесстрастно пожал плечами.
— Они могут уехать.
— Лейтенант, — снова начал Уилл. — Они же расстреляют наших мулов!
Ответ Ивэнса прозвучал сдержанно и сухо.
— Частные споры — предмет разбирательства для местных шерифов и территориальных судов.
