– Образовалось окно, ответчика не будет. Вам явно повезло.
– Надеюсь, везение сегодня меня не оставит.
Лиза и Михаил оставили одного из друзей Василия – того, который назывался старпомом с «Лермонтова», – сидеть в суде, и вышли на улицу.
– Запомните, – еще раз напомнил Михаил, – рискую только я. Все документы настоящие. Липовый только муж.
– Вот это-то меня больше всего и беспокоит, – без оптимизма в голосе заявил Василий.
– Положитесь на мой опыт.
– Ты сам-то понял, что сказал? Чтобы подопытный положился на собственный опыт. Бред какой-то.
– Успокойтесь, все будет хорошо, – добавила Лиза, хотя сама явно волновалась. Это было заметно, потому что некоторые слова она произносила дважды. – Вам, Василий, необходимо потренироваться в подписи. Заявление необходимо подписать так же, как в паспорте, в присутствии судьи.
Лиза достала паспорт и протянула его Василию. Он мельком взглянул на подпись, что-то чиркнул ручкой на листке бумаги и с ухмылкой произнес:
– Легко, получите оригинал.
– Вы кудесник, Василий. Будь вы моим мужем, я бы с вами не разводилась.
– Мы так в суде и скажем.
– Не получится, дружок. Я дважды на одни и те же грабли не наступаю. Хотя, как говорят, для чистоты эксперимента попытать счастье можно.
– Я же подопытный. Можно и попробовать. Мне что водка, что пулемет – лишь бы с ног валило. К тому же оставшемуся без работы совсем не лишней будет кормилица.
– Поилица.
– Это точно. Моя беда, а может быть, и счастье в том, что я перестал быть бабником и поднялся на новый уровень.
– И кем же вы стали?
– Профессиональным алкоголиком.
– Все вы так. Сначала говорите: «Любить, так королеву, грабить, так миллионы», а до дела дойдет – «извините, я не люби, я профи».
– Се ля ви.
– Да, Василий, вы потеряли свой шанс, придется разводиться.
– Такой шанс у меня уже был. Перестройка меня перестроила.
– Примите мои соболезнования.
– Ничего, скоро вы примете и мои.
– Спасибо заранее. Николай, а ваш удел – представлять нас в суде. Вы как-никак мое доверенное лицо. Вы все успели прочитать?
– Да. Ничего особенного, обычная процессуальная процедура, примерно такая же, как и в мое время.
– Так, стоп, ребята. Не спешите, не догоняю чего-то. Что значит «Николай»? И при чем здесь какое-то другое время?
– Василий, какая вам разница, кого как называют. Вы согласны мне помочь или нет?
– Согласен. Только уж давайте начистоту, что там за фокусы-покусы?
– Потом объясню. Николай – это мое сценическое имя, а в миру я – Михаил.
– Понял, не дурак: он же Гоша, он же Гога, он же Жора, он же Гриша, он же Миша, он же Микола Питерский. Валяйте.
– Тогда вот ваш паспорт и пошли разводиться.
Через некоторое время подошла их очередь.
– Гамлет и Елизавета Катуния, – прочитала секретарь по бумажке.
Все трое вошли в кабинет. Василий давился от смеха. Это был нервный смех. Поводом явилось имя, на которое там, на улице, он не обратил внимания, а причиной – боязнь государственной судебной системы. Судья уничтожающе посмотрела на Василия, и он стал икать.
– Что вы себе позволяете? Вы понимаете, где вы находитесь? Да еще в нетрезвом состоянии!
– Со вчерашнего вечера ни грамма, синдром похмелья, так сказать.
Все складывалось очень плохо. Такое начало ничего хорошего не предвещало. Лиза сразу заметила, что Василий был не просто навеселе, его начало развозить, но все же надеялась, что судья этого не заметит. Ан нет, заметила.
– Ваша честь, – вмешался Михаил, – несмотря ни на что, нам сегодня повезло. Нам удалось доставить ответчика в суд хоть в таком состоянии. Сами понимаете, каких усилий нам это стоило.
– Ладно, сдайте свои документы секретарю, зарегистрируйтесь. Но предупреждаю: малейшее замечание ответчику – и заседание будет перенесено на другой день.
– Мы постараемся контролировать ситуацию, ваша честь.
Михаил и Лиза отдали свои паспорта и доверенность. Василий тоже достал паспорт и отдал его секретарю. Секретарь открыла его на последней странице, потом стала листать дальше и вдруг с недоумением спросила:
– Смирнов Василий Петрович – это вы?
Лиза чуть не упала в обморок. У Михаила все похолодело внутри.
– Вот черт, Васькин паспорт прихватил, вот мой.
