23
Ницше Фридрих (1844–1900) – крупнейший немецкий мыслитель, философ и филолог, оказавший влияние почти на все направления и школы современной западной философии. Именно поэтому его философию невозможно охарактеризовать каким-то однозначным образом. Сам же он сказал о ней так: «По сути дела, это музыка, случайно записанная не нотами, а словами» (см. его Samtliche Wferke. Bd. 2. S. 298). Весьма лаконично и наиболее адекватно о ней сказал, на мой взгляд, К.А. Свасьян: «…философия Фридриха Ницше – это уникальный и всей жизнью осуществленный эксперимент саморазрушения „твари“ в человеке для самосозидания в нем „творца“ (см.: Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М, 1990. Т. 1. С. 25).
24
Будда – имя, данное индийскому принцу Сиддхартхе Гаутаме – основателю религиозно-философского учения, возникшего в Древней Индии в VI–V вв. до н. э., которое наряду с христианством и исламом стало одной из главных мировых религий. Имя это означает «пробужденный», «про светленный». Фромм имеет в виду проповедь Будды о «четырех благородных истинах», а именно: существуют страдание, причина страдания, освобождение от страданий и путь, ведущий к освобождению от страданий. Практика созерцательного размышления, являющаяся средством преобразования психики и психофизиологии личности, как раз и является способом освобождения, ибо в ее результате достигается состояние совершенной удовлетворенности и самоуглубленности, переживание целостности бытия, то есть осуществляется основополагающий принцип буддизма – принцип личности, неотделимой от окружающего мира.
В работе «Иметь или быть» (То Have or to Be?) Фромм, формулируя задачу формирования нового человека, так же связывает ее с проблемой изменения его характера, то есть, чтобы освободиться от страданий, человек должен изменить свое психологическое состояние. Следовательно, формулирует задачу в сугубо психологическом плане, для чего выдвигает четыре условия, «аналогичные» «четырем благородным истинам» Будды:
«1. Мы страдаем и осознаем это. 2. Мы понимаем, каковы причины нашего страдания. 3. Мы понимаем, что существует путь, ведущий к освобождению от этих страданий. 4. Мы осознаем, что для освобождения от наших страданий мы должны следовать определенным нормам и изменить существующий образ жизни» (см. указ. соч. С. 174).
25
Ср. обсуждение этой идеи у К. Маннгейма в кн.: Идеология и утопия (Ideology and Utopia. New York, 1936). [Мангейм Карл (1893–1947) – немецкий социолог. В 1933 г. эмигрировал в Лондон. Он – один из создателей социологии знания, в которую включал и свою теорию идеологии. Последнюю он рассматривал как совокупность бессознательных коллективных мотиваций групп, определенных установок, маскирующих реальные условия общества как для самих этих групп, так и для всех других. Следовательно, хотя идеология и является социально обусловленной, она всегда имеет ложный мистификаторский характер. Кратко формулируя, идеология, по Мангейму, – это ложное сознание. Его основная работа «Ideologic und Utopie» – была впервые издана в 1929 г.]
26
Указ., соч.: Fundamental Principles of the Metaphysics of Morals. Second section. P. 61. [ «В некотором отношении, – писал Кант, – забота о своем счастье может быть даже долгом – отчасти потому, что оно (сюда относится умение, здоровье, богатство) может заключать в себе средства для исполнения своего долга, отчасти потому, что его отсутствие (например, бедность) таит в себе искушение нарушить свой долг». Но, добавлял он, «однако содействие своему счастью никогда не может быть непосредственным долгом, а тем более принципом всякого долга» и «чистый практический разум не хочет, чтобы отказывались от притязаний на счастье; он только хочет, чтобы эти притязания не принимались во внимание, коль скоро речь идет о долге» (с. 421 указ. рус. изд.). // «Что касается принципа собственного счастья, – утверждал Кант, – то он более всего неприемлем не только потому, что он ложен и опыт противоречит утверждению, будто хорошее состояние всегда сообразуется с хорошим поведением; и не потому, что он нисколько не содействует созданию нравственности, так как совсем не одно и то же сделать человека счастливым или же сделать его хорошим, сделать хорошего человека умным и понимающим свои выгоды или же сделать его добродетельным. Принцип этот негоден потому, что он подводит под нравственность мотивы, которые, скорее, подрывают ее и уничтожают весь ее возвышенный характер, смешивая в один класс побуждения к добродетели и побуждения к пороку…» (см.: Основы метафизики нравственности. Разд. II. С. 285–286).]
