«Ала буга» — таково тюркское прозвание тигра. А смысл его — пестрый бык.
По описанию знаменитого русского ученого и путешественника Н. Н. Миклухо-Маклая папуасы Новой Гвинеи, знавшие прежде единственное из всех домашних животных — свинью, дали впервые увиденной корове следующее развернутое и красочное прозвище: свинья с зубами на голове…
Ну а что делать, если животное, которое надо как-то назвать, обладает чертами сразу многих представителей фауны? С такой задачей столкнулись в свое время китайцы, пытаясь дать подходящее определение странному существу с оленьими рогами, козьими копытами и длинным, с метелкой на конце, хвостом, как у коровы. И вышли из сложного положения очень хитро. Це-пу-чианг — назвали они удивительное животное, не похожий ни на одного из четырех. Под «четырьмя» жители Поднебесной подразумевали оленя, корову, козу и лошадь.
Поясним, что в нынешнее время це-пу-чианг более известен под другим именем, тоже китайского происхождения — ми-лу, а официальное название животного — олень Давида.
По части именных недоразумений и превращений все рекорды побил… слон.
Начать с того, что древнее санскритское имя исполина было «ифа». В семитских языках после добавления к этому заимствованному слову артикля «эль» получилось «эль-ифа», слившееся позднее в «алеф». И этим бывшим слоновьим именем стали именовать… быка!
У семитов прозвище быка взяли древние греки, видоизменив его в «элефас» и приспособив для обозначения «танков древности» — слонов, с которыми уже были знакомы. Римляне впервые познакомились с боевыми слонами лишь во время войн с эпирским царем Пирром, и название гиганта унаследовали от своих противников — греков, опять-таки внеся в него частичное исправление. В результате греческое «элефас» превратилось в латинское «элефантус». Именно в этом последнем варианте с незначительными фонетическими отклонениями слоновье имя вошло в европейские языки. Но только не в русский!
У нас кличка слона родилась тоже не без приключений. Одна из версий о ее происхождении указывает на распространенное у славян представление о диковинном животном далекого и сказочного Юга как о существе, которое не в состоянии сгибать колени и потому вынуждено спать в стойке, лишь прислонившись для лучшей опоры к близстоящему дереву. «Егда хощетъ спати дубе ся въслонивъ спитъ» — можно прочесть в одном из манускриптов XV столетия. От слова «прислоняться» и произошло будто бы русское имя жителя тропиков.
Однако подавляющее большинство исследователей склоняется к мнению, что приведенная версия — всего лишь дань так называемой народной этимологии. Вернее считать кличку исполина заимствованием. Наши предки, взяв напрокат у тюркских народов название южного зверя «аслан» (так, в частности, оно звучит у турок, у которых «аслан» означает лев), переделали его и стали слоном называть совсем не того, кого бы следовало. Путаница объяснимая: русские не были в те времена толком знакомы ни со львом, ни со слоном. Так и оказался слон в русском языке обладателем львиного имени.
Все же и русский язык не избежал близкого знакомства с латинским «элефантусом». И вновь не обошлось без языковых приключений.
Правда, «элефантус» пришел на Русь в искаженном виде, через посредничество языка готов, и звучал уже как «ульбандус», а после повторной переделки превратился в «вельбусд». В последнем уже гораздо, легче признать теперешнего верблюда. Это животное тоже на Руси не водилось, почему и оказалось возможным дать ему при первом знакомстве чужое имя. В русском языке верблюд, таким образом, носит имя слона.
Выбравшись, наконец, из всех этих хитросплетений, мы с изумлением обнаруживаем, что бык, слон, верблюд и лев если и не классические тезки, то уж во всяком случае состоят в весьма близких «родственных» отношениях…
