Наконец, они очутились в небольшом пространстве, отделенном витыми колоннами от остального. Здесь стояло несколько стульев – с тех пор, как Ломбок вошел в Храм, впервые в поле его зрения появилось нечто, похожее на сидение. Стулья были весьма не новы, некоторые уже стали малопригодной рухлядью.
Когда Элли села, она тут же сняла вуаль, избавив Ломбока от необходимости обратиться к ней с этой просьбой. Ее внешность соответствовала той, которую Ломбок видел на снимках.
– Итак, что же вы хотели спросить, мистер...?
– Ломбок. Я – из отдела Обороны.
Он достал документы, но Темесвар махнула рукой.
– Я верю вам. Хотя это и не имеет значения.
– Да? А если я начну задавать вопросы религиозного толка?
Женщина улыбнулась.
– Но вы же не будете этого делать? Теперь улыбнулся Ломбок.
– Вы угадали. То, что вы знаете о религии, скорее всего уже устарело. По крайней мере, большая часть информации.
– Итак, перейдем к делу. Я слушаю вас, – повторила Элли.
– Видите ли, Элли, я провожу психологическое исследование некоторых удалившихся от дел ветеранов. Вы в прошлом году заполняли анкету, помните? Мы просто проверяем некоторых людей, выбранных наугад для анкетирования.
– Наугад? – это явно развлекло ее. – Если и бывают случайности, то в них всегда замешана я.
Ломбок взглянул на Элли почти сердито. Речь идет о некоторых официальных секретах, которые даже на Луне остаются секретами, не говоря уже о Земле.
Он посмотрел в какой-то листок, выглядевший вполне достойно – со штампами и таблицами:
– Ваша отставка, как я вижу, была добровольной. На вас не было оказано никакого давления, не так ли?
– У меня несколько изменилось мировоззрение, если это можно назвать давлением. В остальном же – все совершенно добровольно.
– Да. Это так, – он сделал паузу. – Но если вернуться в прошлое, то какова все же истинная причина вашего ухода со службы?
– Я уже указывала ее. Я начала осознавать, что все, что я делаю, не имеет для меня никакого значения.
Ломбок задумался, переваривая ее ответ. Не услышав продолжения, он стал задавать наводящие вопросы, чтобы все же понять настоящую причину.
– Не имело значения...
– Разве у вас нет подобных объяснений? Такой распространенный случай!
“Распространенный? Сколько интервью уже за ее плечами? Кто были эти люди?” – размышлял Ломбок.
– Если вы не возражаете, то я все же...
– Пожалуйста, пожалуйста.
Ломбок сделал вид, что включает крошечный магнитофон, который и без того уже работал:
– Итак, не могли бы вы немного остановиться на том, что же именно в Космических Силах потеряло для вас смысл и почему?
– Трудно сказать. Военная служба, исследования космоса... После моего последнего задания я начала это осознавать. Конечно, не сразу, постепенно.
– Защита жизни людей Галактики от берсеркеров. Для вас это потеряло смысл? – в голосе Ломбока чувствовалось изумление.
– Я знала, что вы зададите именно этот вопрос. Если говорить в общем, то нет, не потеряло. В нашем Храме нет сторонников берсеркеров. Если берсеркеры атакуют Землю, я буду среди бойцов, защищающих нашу планету. Я в этом убеждена. Естественная человеческая реакция – защищать окружающих тебя людей и самого себя. Хотя в общем, для меня служба в Вооруженных Силах не так важна.
Ломбок не мог понять, что же именно она имеет в виду:
– Если я вас правильно понял, то вы просто больше не видели смысла в тех поручениях, которые вам давали, не так ли?
Кажется, ей было приятно, что он старается понять ее.
– Что-то в этом роде.
– Так, может быть, вы расскажете о вашей последней миссии?
Она изменила позу, закинув ногу на ногу, красота и стройность ее ног четко обрисовывалась под серой материей.
– Если у вас есть время меня выслушать, то...
– Бесконечно много времени, – Ломбок сделал неопределенный жест рукой. – Куда вас направили, что именно вы делали? Как вы сработались с полковником Маркусом?
– Полковником? Как его дела? Я полагала, что он уже занимает более высокую должность. Или его уже нет, – последние слова были сказаны отрешенно, без тени насмешки.
– Я уверен, что вам уже приходилось рассказывать о своей последней миссии.
– Да. Все было записано. Вы можете просмотреть записи. Возможно, вы это уже сделали. Признаюсь, я несколько заинтригована. Почему вы приходите ко мне и задаете вопросы о том, что было одиннадцать лет назад?
