В коридорах была восстановлена гравитация, как это всегда бывает на больших кораблях, когда звучит сигнал боевой тревоги. Микель читал об этом в книгах.
Он последовал за Ломбоком с его развевающимся коричневым одеянием до пульта управления, который, как и ожидал Микель, оказался большой комнатой. Человек десять членов экипажа сидели в креслах вокруг большой голограммы, занимающей центр комнаты. Одно из кресел было свободным и Ломбок жестом указал на него.
Микель быстро взобрался на него и потрогал обивку. Никогда раньше ему не приходилось видеть ничего подобного. Он даже не заметил, что Ломбок не стал искать еще одного свободного кресла, а предпочел стоять возле Микеля.
Внимание всех находящихся на пульте управления было приковано к большому макету-голограмме. Она показывала сектор космоса, где сейчас находилась флотилия.
Как и предполагал Микель, они находились в системе Боттлнек. Она представляла собой зубчатую расщелину чистого космоса, окруженную черным облаком. Зеленые точки – точно как в романах, подумал Микель – показывали расположение космических кораблей людей; они шли через расщелину и вдоль нее. Сам дредноут, отмеченный ритмически вспыхивающей маленькой точкой, был обозначен в середине расщелины, сопровождаемый сильной охраной.
Стая красных точек, берсеркеров, шла в хвосте арьергарда.
Дредноут, равно как и весь сильный авангард не развернулись, чтобы помочь тем, кто подвергся нападению. Необходимо было как можно быстрее проскочить через Боттлнек к открытому космосу с его бесконечными маршрутами для полета.
Конечно, голограмма не была совершенной. Даже новейшие приборы дредноута и боевые компьютеры не могли точно определить нахождение кораблей, движущихся со скоростью света, появляющихся из нормального космоса и уходящих в него обратно, прячущихся за темными скоплениями газа и пыли.
Микель посмотрел на лицо капитана. По ее лицу можно было понять, что дела идут так, как и ожидалось. Засада берсеркеров не оказалась для людей полной неожиданностью, и они проскочили ее почти без потерь. Временами поглядывая на голограмму Микель заметил, что одна зеленая точка из арьергарда внезапно исчезла.
Точки красного и зеленого цвета все время появлялись и исчезали, двигаясь как светлячки, когда менялась их позиция, или когда они удалялись в нормальный космос и появлялись из него.
Но это исчезновение было необычным – эта зеленая точка больше не появлялась.
Микель внимательно еще раз пересчитал зеленые точки. Так и есть – одной не хватает. Он пристально глядел на голограмму, пока, наконец, не понял, что она не возвратится никогда.
Неизвестное Микелю число человек со всей их мебелью, запасами пищи, вооружением было превращено в сгусток энергии и атомные частицы.
Микель покачнулся в своем кресле, но не от страха, а от охватившего его внезапного волнения. Никогда раньше мальчику не приходилось сталкиваться со смертью так близко и он даже немного пожалел, что настоял и пришел сюда.
Микель посмотрел на Ломбока. Тот продолжал стоять рядом с креслом.
– Я хочу уйти.
Ломбок кивнул головой. Он помог мальчику слезть с кресла и проводил его в каюту.
Могучий дредноут продолжал лететь в нормальном или стандартном космосе, в то время как позади него продолжала кипеть яростная битва.
Неумолимые красные точки появлялись и исчезали, – горы металла, не знающие страха или усталости.
В Кабинетах административных вспомогательных служб на базе было принято соблюдать тишину, а точнее, даже не тишину, а просто спокойствие. Но все же еле слышная музыка порой просачивалась в контору Секретаря Обороны. Популярные мелодии некоторых групп Западной Европы второй половины XX века были особенно приятны уху Секретаря.
Но в данный момент Тупелоф, сидя за своим огромным столом, на который он положил свои огромные ступни, даже не пытался прислушиваться к каким-либо мелодиям.
– Я не могу считать это добрым знаком. Ребенок чуть не потерял сознание, когда впервые наблюдая бой, увидел гибель людей.
Тупелоф был могучего телосложения, весьма привлекательным, еще молодым человеком. Историку его черты лица могли бы напомнить портреты Оскара Уайльда.
