— Все это очень интересно и печально. А чем может в этом деле помочь редакция? — спросил Васильев.
— Я предлагаю сделать в газете ежемесячное приложение с условным названием «Вода и жизнь» или «Живая вода». В нем публиковать мониторные обзоры состояния воды в самых разнообразных ее источниках: в реках, озерах, водопроводах, бутылях с надписями типа «Святой источник», «Живая вода» и т. п. У нас по стране огромная сеть наблюдения и контроля за водой, горы интересного материала, но о нем знает лишь узкий круг специалистов. Надо постоянно говорить о том, что отравление воды давно вышло за красную черту и ситуация неуклонно ухудшается. Основные водные ресурсы — реки и озера — непригодны для питья, а во многих и купаться запрещено. Но самое опасное здесь кроется в том, что политики, правители и лжеученые навязывают людям идею об истощении водных ресурсов. Невежество, эгоизм, корысть?!
— Вопрос ясен, — заключил Васильев, — идея интересная и полезная. Готовьте материал на редколлегию и все, что необходимо для ее реализации. А вас, Василий Иннокентьевич, попросим, не теряя времени налаживайте связи с регионами. Там из ваших служб надо подобрать общественных корреспондентов, которых будем поощрять и морально, и материально. Чем лучше освоим периферию, тем разнообразнее будут публикации.
Васильев, посмотрев на часы, сказал:
— Через десять минут у нас здесь состоится небольшая встреча, посвященная, можно сказать, памяти Никиты Николаевича. Вам, Иван Дмитриевич, думаю, будет интересно. Кстати, Василий Иннокентьевич, поскольку вы были знакомы с Моисеевым, прошу тоже принять участие во встрече.
Действительно, вскоре небольшой кабинет Васильева начали заполнять приглашенные. Это были в основном люди, работавшие в разных областях науки, с кем-то из них Васильев был хорошо знаком, других знал как авторов, реже или чаще публиковавшихся в его газете. Наконец все приглашенные расселись, кто на диване, кто на стульях вокруг стола Васильева.
— Уважаемые коллеги! — обратился он к присутствующим. — Я получил письмо из Международного независимого эколого-политологического университета с просьбой почтить память их бывшего президента Н. Н. Моисеева в связи с 90-летием со дня рождения. Мы пригласили вас, чтобы посоветоваться, как лучше это сделать. У нас нет сомнения, что Никита Николаевич Моисеев — выдающийся, ученый. Он академик Российской академии, президент Российского национального комитета содействия программе ООН по охране окружающей среды, лауреат Государственной премии СССР и многочисленных международных и российских наград и титулов, включая Золотую медаль П. Л. Капицы. Вам повезло работать или сотрудничать, а кое-кому и дружить с этим замечательным человеком. Передо мной книга о работах Моисеева. Она называется «Мыслитель планетарного масштаба». Может, нам это название сделать заголовком материала и анонсировать его на первой полосе?
— Разрешите? — попросил слова человек в очках, сидевший за столом справа.
— Пожалуйста, но у меня просьба ко всем представляться для стенограммы, — попросил Васильев.
— Петрухин. Прежде всего хочу поблагодарить редакцию и вас, Александр Александрович, за решение дать материал, посвященный памяти Н. Н. Моисеева. Но я хочу сделать небольшое уточнение. Книга «Мыслитель планетарного масштаба» посвящена не многочисленным трудам Моисеева, а обсуждению его конкретной работы «Быть или не быть... человечеству?». Поэтому я полагаю, что целесообразнее вынести в аншлаг название этой, выстраданной им книги. В качестве эпиграфа я предлагаю следующее предупреждение: «Если человечество в ближайшие годы не изменит кардинальным образом свое повеление в планетарном масштабе, то уже в середине XXI века на Земле; создадутся такие условия, при которых люди не смогут существовать. Это может случиться через каких-то пятьдесят лет!» — Петрухин на минуту снял очки, оглядел зал и торжественно сказал: — Впечатляет?
— Впечатляет, солидно, — послышались отдельные голоса.
— Благодарю вас за очень важное уточнение и весьма интересное предложение, — поблагодарил Васильев оратора. — Кто следующий? Пожалуйста!
