Странный финал?.. Но что поделаешь, о таком странном великом человеке я рассказываю — о великом революционере.
Годы, в которые он писал и опубликовал «Этюды оптимизма», действительно были мрачными годами. Илья Ильич Мечников не мог не знать, что для продления жизни до естественной смерти необходимы и социальные изменения, необходимо покончить с нищетой, с голодом, с общественным неравенством. Но оптимизм — если он не бодрячество — всегда революционен. Ибо всегда устремлен к будущему. А когда же, если не в самые мрачные эпохи, необходим революционный оптимизм, революционный порыв?.. Тогда и необходим, по-моему. И это, видимо, объясняет, почему самые оптимистические книги появляются в самые мрачные эпохи.
Смерть Ильи Ильича Мечникова стала подлинным апофеозом его жизни, его оптимистического учения о человеке. Ежедневно, во время продолжительной болезни, он вел наблюдения над умиранием своего организма. Он умирал спокойно, умирал для науки. Он повторил свой одесский эксперимент. До последней секунды он — ученый, революционер, сложный человек — служил человечеству. И сложный человек понимал конечно же, что написал только этюды оптимизма.
1969 г.
«Человечество — для чего оно?»
Писатель и ученый Игорь Михайлович Забелин избрал этот вопрос в качестве заглавия и основной темы двух очерков, занимающих центральное место в сборнике «Человек и человечество» (изд. «Советский писатель», М.1970 г.). «Будем откровенны, — отвечает он. — Сегодня, в двадцатом столетии, — еще во имя равного и неограниченного самопрокорма для всех индивидуумов, и нет в этом ничего зазорного — на эту мельницу льется вода и социального, и научного, и технического прогресса… Цель ясна, цель высока и священна — это аксиома. Толъко освобожденный от повседневной борьбы за кусок хлеба, от соперничества с ближними, человек станет хозяином своего положения, подлинным хозяином Земли».
«А теперь представим себе, что цель достигнута, — продолжает Забелин. — Построен на всем земном шаре коммунизм, его высшая фаза. Все имеют неограниченное количество материальных благ… Что же делать дальше? Основоположники научного коммунизма говорили, что вся докоммунистическая история человечества — это, по сути, лишь предыстория, а подлинная история начнется с коммунизма… Но что же тогда подлинная история?.. В самом деле, для чего же вообще существует человечество?..»
«Имеются ли у человечества, высшие дели, не считая имманентных, к которым мы продолжаем пока стремиться? Определено ли человечеству какое-либо назначение в системе природы, предопределена ли ему некими неведомыми пока законами особая миссия в природе? Какие, наконец, деяния составят подлинную историю человечества?»
Очерки Забелина — это попытка дать гипотетический ответ на перечисленные вопросы. Поскольку проблема, затронутая в них, предельно трудна, а дать полностью научно обоснованное решение задачи, которой наука еще не занималась всерьез, естественно, невозможно, Забелину пришлось выдержать обрушившийся на него ураганный огонь критики — и справедливой, и не вполне справедливой, которая обошла вниманием достоинства его книги и обратила пристальный взор лишь на недостатки. Отчасти в этом виновен и сам автор, допустивший некоторую непоследовательность в изложении своих идей и нечеткость формулировок — как в постановке задачи, так и в предложенных решениях.
Основное обвинение Забелину — в телеологичности поставленных вопросов, которые могут решаться, якобы, лишь в рамках религии. Высказывались мнения, что поставленные вопросы вообще не имеют права на существование, что их нет и быть не может, что предлагаемые ответы на них являются ненаучными домыслами, бессмысленным подходом к проблемам развития общества с обывательских позиций, философским конструированием…
«Показательно, — писал один из критиков Забелина, — что вопроса о цели существования человечества нет в трудах классиков марксизма-ленинизма» (В.И.Козлов «Человечество, природа и телеология». В журнале «Новый мир» № 12, 1970 г.). Можно возразить критику: показательно, что в трудах классиков марксизма-ленинизма нет ни слова о бессмысленности, бесцельности существования человечества. Возможно, этот вопрос не ставился ими сознательно, поскольку на данном этапе человечестве еще не было подготовлено к тому, чтобы и решать, и даже ставить его на достаточно объективной основе.
